Однако узнать что-либо я не успел, в дверь опять постучались.
– Какой ужас! – прошептала барышня. – Если меня здесь застанут, я погибла! Спрячьте меня, ради Бога! Я вас умоляю!
Что я в тот момент подумал, передать литературным языком невозможно, а наиболее эмоциональные эпитеты мне теперь стыдно повторять даже про себя.
– Лезь в шкаф! – забыв всякие приличия, зашипел я и в мгновение ока, засунул гостью в большое отделение шкафа, где было сложено мое оружие.
Прикрыв дверцу, я метнулся к дверям и слегка ее приоткрыл, придерживая ногой, и высунул в коридор руку:
– Давай сюда!
– Чего давать? – спросила Аннет.
– А, это ты, Анюта, тебе чего? – не слишком любезно ответил я.
– Может быть, вы, барин, меня впустите в комнату или так, и будем разговаривать через дверь? – сердито сказала она.
– Ко мне нельзя, – сдуру сказал я, забыв, что такое женское любопытство, потом добавил не слишком убедительный довод, – я не одет!
– Ничего, я на вас смотреть не стану, – ехидно сказала она. – Обещали меня ночью беречь, вот я и пришла!
– Знаешь что, Анюта, давай лучше я тебя поберегу как-нибудь в другой раз, сейчас мне принесут квас и нехорошо, если тебя здесь увидят.
– Ничего я не боюсь, мне скрывать нечего, я девушка честная!
– Конечно честная, кто бы в этом сомневался, только на чужой роток не накинешь платок, зачем тебе лишние разговоры!
– У тебя там уже кто-то есть? – легко перейдя, с холодного вы, на сердечное ты, подозрительно спросила она.
– С чего ты взяла! – чуть быстрее, чем следовало, ответил я. – Я же сказал, что не одет и мне должны принести…
– Слышала я про квас! Тогда я посижу возле двери, как же такого барина оставлять без присмотра. Коли вы так такой трус, и боитесь, что вас честная девушка без одежды увидит!
– Это твое дело, хочешь сидеть сиди, только смотри яичко не высиди! – разозлился я. – Говорю тебе, ко мне нельзя, значит нельзя. Я спать хочу! Принесут квас, можешь отослать его назад, я ложусь!
– Хорошо, – послушно ответила она. – Мне в колидоре не так боязно, как в девичьей.
Похоже, что в этом доме жили одни ненормальные. Я прекратил разговор, захлопнул дверь и запер ее на задвижку. На лбу от всего происходящего даже выступила испарина. Что теперь делать с княжной Марьей я не представлял даже приблизительно. Самовольная, импульсивная горничная увидев ее не преминет поднять шум, а после этого начнется такое! Главное было бы за что страдать!
Не успел лязгнуть засов, как тихо скрипнула дверца шкафа и оттуда вылезла сама виновница происшествия.
– Тише ты! – забыв даже думать о светском этикете, зашипел я. – Лезь назад в шкаф!
– Там нечем дышать, и пахнет горелым порохом, а меня от этого запаха тошнит! – обижено сказала она. – Я лучше на кровати полежу.
– Делай что хочешь, – обреченно сказал я, – но учти…
Что ей нужно учесть, я не придумал и вместо этого махнул рукой.
– А это кто приходил? – спросила девушка, забираясь на кровать.
– Анюта, она теперь сторожит возле дверей! Тебе это понятно?!
– Понятно, – спокойно ответила она. – А какая Анюта Пирогова или Савельева?
– Не знаю, та, что горничная, в которую твой братец влюблен!
– А, значит Пирогова. И что ей нужно?
– Видимо того же что и тебе! – окончательно отказавшись от церемоний, ответил я. – Ты можешь ответить, зачем явилась сюда среди ночи?
– Конечно, могу, я же вам говорила, хотела спросить о брате, – явно не поняв моего раздраженного тона, ответила девушка.
– Вот и Анюта тоже хотела что-то спросить, а я не пустил ее в комнату, – дал я задний ход, не понимая чего тут больше: невинной дурости или раскованности. – А теперь скажи, как ты отсюда выйдешь, если она всю ночь будет стоять под дверью?
Княжна подумала и тотчас все решила:
– А я никуда выходить не буду, посплю тут.
– Тут?! А если нас застукают? Ты представляешь, что будет, если твои родители узнают, что ты ночевала в одной постели с мужчиной?!
– Ничего не будет, скажу, что перепутала комнаты, – спокойно ответила она.
– Ну, блин, вы даете! – только и смог сказать я. – И они поверят?
– Конечно, поверят. Папенька у меня добрый, настоящий ангел, а маменька всегда мою сторону держит. Да вы не бойтесь, я тихо сплю, вы меня и не услышите!
Что мне оставалось делать, когда я даже не смог понять, кто она, наивная дурочка или прожженная авантюристка.
– Хорошо, если так, давай будем спать, – вынуждено согласился я. – Задуть свечу?
– Не нужно, мне без света будет страшно. А вы, Алексей Григорьевич, – впервые назвала она меня по имени, – правда колдун?
– Колдун? – удивился я, начиная понимать, чем моя скромная персона вызвала такой ажиотаж у местного женского населения. – С чего ты решила, что я колдун?
– Ну, так, люди говорят. И маменьку вылечили, и ваш человек рассказывал…
– Какой еще человек? – проигнорировав «маменьку» спросил я. – У меня никаких человеков нет, я сам по себе!
– Как же нет? А тот, что с вами приехал! Он много чего о вас рассказал.
– Вы говорите о крестьянине, что увязался за мной? Он же обычный врун! Я познакомился с ним два дня назад! – сердито сказал я. – Тоже, нашли, кому верить! Я ему завтра все уши оборву!
– Не хотите говорить, не говорите, – обиделась княжна. – Только напрасно, мне можно любую тайну доверить. Вот вы же никому не скажете, что я у вас в комнате ночевала?
– Ясное дело не скажу, – машинально ответил я, с ужасом представляя, сколько турусов на колесах мог нагородить мой философствующий возничий.