– Ты сказал, что, ты не философ, – начал я повторять его слова, но в этот момент лошадка очередной раз поскользнулась и упала набок, причем так неудачно, что порвалась не только сбруя, но и сломалась оглобля.
– Ох ты горе-то какое! – закричал возница и, соскочив с облучка, бросился ее поднимать.
Делал он это так неумело, как будто и, правда, был настоящим философом, всю жизнь просидевшим за письменным столом. Пришлось мне вылезти из саней и ему помочь. Общими усилиями мы с трудом подняли несчастное животное.
– Ах ты, раззява, раззява, на четырех ногах ходишь и падаешь! – укорил он конягу, после чего перешел к саням и внимательно рассмотрел поломку. Сломанная оглобля ему очень не понравилась. Он осуждающе покачал головой и пожаловался.
– Вот не повезло, так не повезло. Где ж теперь посреди ночи другую-то взять?
– Сделай новую, – начиная заводиться, сказал я. – Ты же в вашем селе самый лучший хозяин, и у тебя золотые руки!
– Нет, я к плотницкому делу никак не способный, вот если что другое…
Наткнувшись на любимую тему разговора, он тут же забыл об оглобле, привалился к саням и начал объяснять:
– Вот ты, допустим, приди ко мне и спроси: Гордей Никитич, расскажи, как правильно печь поставить? Или того почище, испытай про наше царство, как, мол, людям в ём по правде и справедливости жить? Тогда я тебе все обскажу в самом лучшем виде…
– Хватит, попусту языком чесать! – закричал я, забывая не только о толерантности, но и об элементарных правах человека. – Бери, скотина, топор и иди в лес, а то я с тебя мерзавца шкуру спущу! Ты меня обещал отвезти в Калугу?! Деньги вперед взял? Вот и вези, как хочешь! Не можешь на лошади, так я на тебе верхом доеду!
Мужик испуганно съежился, ожидая, что я начну его лупить. Это отрезвило и мне стало стыдно за свою вспыльчивость. Ее виной была не сломанная оглобля и, даже, не мудрый Гордей Никитич, а мои в конец расшатанные нервы. Последнее время мне столько досталось от превратностей судьбы и обстоятельств, что первый незначительный повод привел к неконтролируемому взрыву эмоций.
Начались мои беды с того момента, когда я решил прервать свое затянувшееся пребывание в прошлом и вернуться в свое время. Не то, что меня так уж потянуло принять участие в каких-нибудь федеральных выборах или захотелось посмотреть новые телесериалы, просто обстоятельства сложились так, что в семнадцатом веке, в котором я тогда жил, негуманные политические противники собрались заживо содрать с меня кожу.
Теперь, в новые времена, о такой жестокости не помыслят даже самые непримиримые идеологические враги. В наш культурный век политические противоречия решаются вполне цивилизовано, уголовным преследованием, ангажированным судом, на худой конец, заказным убийством, быстрым и безболезненным. В средние века о таком гуманизме нельзя было даже и мечтать.
Впрочем, историческое прошлое нашей родины не всегда бывало жестоко и бесчеловечно. Мне об этом удалось узнать на собственном опыте. Впервые я попал в нескончаемое путешествие по историческим просторам России, полтора года назад. Попал случайно, но так вышло, что этот случай оказался вполне ожидаемым и желанным. Мне понравились и бесконечные приключения и страна, в которой я оказался не последним изгоем. Конечно, у каждого периода истории есть свои достоинства и недостатки, и наша замечательная эпоха, как я смог убедиться, не самая худшая из всех возможных.
Другое дело, что в любом сообществе разным людям нравятся разные вещи. Оказалось, что мне не очень нужны чудеса техники и ленивая одурь комфортной жизни. И мне в нашей реальности совершенно не нравится быть ни бессловесным гражданином, ни физическим лицом, ни телезрителем, ни радиослушателем, ни абонентом, ни автолюбителем, ни статистической единицей. Мало того, сознаюсь в страшной крамоле, мне противно быть не только электоратом, но даже пассажиропотоком!
Короче говоря, мне больше по душе оказалась не свободная и демократическая Российская федерация, ни чудесная современная столица нашей страны Москва, с самым высоким в мире процентом чиновников и миллиардеров на душу населения, а «немытая Россия, страна рабов, страна господ», как охарактеризовал ее в 1841 году, один сердитый и чрезвычайно одаренный юноша.
Сначала я оказался в 1799 году, эпоху довольно мутную и с точки зрения выдающихся исторических событий не примечательную. Правил тогда страной император Павел Петрович Романов, правил как ему нравилось, и как считал нужным. Владыкой он был, как мне казалось, в чем-то мудрым, в чем-то дурак дураком, как и почти все наши Российские правители. Но что, безусловно, человеком своеобразным, и эта его царственная самобытность очень не нравилась высшим сановникам. Кончилось его правление, как говорили в то время: «апоплексическим ударом табакеркой по голове».
Однако мне не удалось своими глазами увидеть исторической смены власти. Личные обстоятельства сложились так, что мне пришлось «ради спасения живота своего», бежать из восемнадцатого века, не то что куда глаза глядят, а куда получится. Сначала получилось в середину девятнадцатого, оттуда в начало двадцатого…
Заинтересовавшихся читателей, могу отослать к первым частям моего исключительно правдивого и достоверного повествования.
…После всевозможных добровольных и вынужденных перемещений во времени, я попал в страшное Смутное время, когда государственная власть оказалась разрушенной, а Москву наводнили вражеские полчища. Правда, в конце концов, бежать мне пришлось не от польских оккупантов, а от своих корыстолюбивых соотечественников.