– Да, в Калугу, – пробормотал я, но он, не слушая, опять вернулся к военным делам.
– Сейчас отсиживаться по тылам не след, все патриоты любезного нашего отечества, взяли в руки оружие! Хотите, я вам расскажу, в какой переделке я побывал?
– Я, право, не знаю, вам нужно спешить домой к Марье Ивановне, – попробовал отказаться я, – она нездорова, стоит ли задерживаться? Может быть как-нибудь в другой раз?
Действительно, слушать посередине дороги рассказы незнакомого человека о его ратных подвигах мне не слишком хотелось. Судя по выражению лица, добрым глазам и пылкой речи, муж Марьи Ивановны был пресимпатичным человеком, но мне было неловко перед его свитой, явно маявшейся от словоохотливости хозяина.
– Пустое, милейший, Алексей Григорьевич! Что вам в той Калуге? Калуга никуда не денется, как стоит на своем месте со времен князя Дмитрия Донского, так и еще постоит! Когда вы узнаете, что со мной случилось на прошлой неделе, так ни в какую Калугу не захотите!
– Ну, что же, извольте, я послушаю, – смирился я с неизбежным.
Было, похоже, что мне выпал счастливый день, сначала слушать философские рассуждения мужика, теперь батальные истории барина.
– Да знаете вы ли, милейший Алексей Григорьевич, что я был шпионом?!
– Шпионом? – повторил я за ним. – Как же так?
– А вот представьте! Поехал смотреть, как уходят из Москвы французы. Оделся, знаете ли, мещанином, да и смешался с войсками. Иду себе по дороге и все высматриваю, сколько у врага пушек, сколько лошадей и всяких повозок!
Он замолчал, и радостно смотрел на меня, ожидая реакции на свое сенсационное сообщение. Пришлось ему подыграть:
– Надо же, наверное вам было страшно?
– Отнюдь! Французы ведь не знали, что я шпион! – радостно воскликнул он.
– Ну, и много вы нашпионили? – поинтересовался я.
– Ничего не успел толком сделать, – засмеялся скромный герой, – представляете меня схватили французские солдаты и едва не расстреляли! Помог просто невероятный случай! Меня выручили другие французские солдаты.
– Да? – только и сказал я, уже переставая чему-либо удивляться. – Я могу даже сказать как…
Случай, как известно, дело непредсказуемое. Когда я попал в двенадцатый год, меня в бессознательном состоянии нашел в лесу французский патруль. Командовал им французский сержант Жан-Пьер Ренье. С отданными ему в подчинение итальянскими солдатами у сержанта, мягко говоря, не сложились отношения, они собрались Ренье убить, а покойника, за которого посчитали меня, ограбить. Сержанту это не понравилось и при моем посильном участии мародеров мы перебили.
Однако на этом, наши злоключения не кончились. Уже в непосредственной близости от Новой Калужской дороги по которой отступала из Москвы Великая армия Наполеона, мы с сержантом Ренье, наткнулись на троих французов, тащивших вглубь леса человека в штатском. Ренье их окликнул, те же, даже не ответив, тотчас начали в нас стрелять. Сержант получил пулю в плечо, но не испугался, и кончилось эта стычка тем, что с французами мы, с Божьей помощью, справились. А вот штатский, которого я не успел даже толком рассмотреть, пока шел бой сбежал.
– Вы? – удивился, новый знакомый, – откуда вы это можете знать?
– Французских солдат было трое?
– Трое, – подтвердил он, глядя на меня, что называется во все глаза, и даже перестал улыбаться.
– Двое вас вели, а последний, подталкивал штыком? – уточнил я.
– Алексей Григорьевич, дорогой, не томите, откуда вы все это знаете?! – явно волнуясь, спросил он.
– Эти трое солдат обстреляли двоих французских пехотинцев, а вас повалили на землю…
– Не может этого быть! – тихо сказал он, всматриваясь в меня. – Я бы вас непременно узнал. Правда, смотреть по сторонам, у меня не было времени…
– У меня тоже, вы так быстро скрылись, что я вас толком не рассмотрел.
– Я, признаться, запомнил только вашу саблю, такая кривая, скорее всего турецкая. А остаться я никак не мог, что мне было делать в бою без оружия…
– Вы правильно сделали, – успокоил я, обнажая клинок. – Узнаете?
– Это просто невероятно! – обескуражено сказал он. – Конечно, узнаю, я его видел почти возле своего лица! Неужели это были вы?!
– Случайно, но я.
– Голубчик, выходит, я обязан вам жизнью, – сказал он, от умиления заплакал, и опять принялся меня обнимать.
– Ну, нет, что вы, – попытался я остановить новый взрыв эмоций, – случись это со мной, вы бы сделали то же самое.
– Да как же это! Теперь вы должны, вы просто обязаны поехать со мной! Ну, хотите, я перед вами на колени встану? Если я вас не привезу, Марья Ивановна мне никогда этого не простит! Ну, пожалуйста…
Честно говоря, мне и самому стало любопытно разобраться со всей этой чередой совпадений, однако смущали схожесть с неведомым тезкой и неминуемое разоблачение.
К тому же совсем не хотелось обманывать этого милого, наивного человека.
– Ну, что поедете? – снова спросил он, просительно заглядывая в глаза.
– Пожалуй, почему не поехать, – сказал я, незаметно, освобождаясь из его объятий, – в Калугу мне не к спеху, только у меня есть одно маленькое «но».
– Вот и чудесно! – обрадовался он. – А все ваши сомнения мы как-нибудь решим!
– Это не то, что сомнение, – начал я, еще не зная как построить конец фразы, – видите ли, я не совсем тот, за кого вы меня принимаете.