– Пистолей два, кинжал и большое ружье с широким дулом.
Я понял, что она говорит о французском уланском мушкетоне.
– А сабля, сабля есть?
– Нет, все, что было назвала. Больше ничего не было. Денег еще много в мошне.
– Понятно, – растеряно сказал я. – Сабли значит нет… А может видела ее у тех добрых людей, что нас сюда привезли? Она такая кривая в красных сафьяновых ножнах с каменьями?
– Нет, чего не видела, того не видала. Да, ты не думай на них, то люди были надежными, все, что при вас оказалось мне передали, – проговорилась она, что знает наших спасителей. – А что это ты за саблей-то так убиваешься? Так хороша была? А то, смотри, тебе наш кузнец новую скует.
– Не простой она была, а почти волшебной, – перевел я в простое понятие свое отчаянье. – От страшных врагов меня уберегала.
Ульяна подумала и успокоила:
– Не тужи, Алеша, особо, может еще и сыщется.
– Дай-то Бог, только боюсь, что когда такие ценные вещи пропадают, то назад не возвращаются. Она еще и очень дорогой была.
– Главное сам живой, да и барышня твоя жива здорова. Зазноба что ли?
Я уже и сам не знал, кем мне приходится княжна, и не ответил.
– Проснется она скоро, – продолжила старуха. – Я вас специальным настоем поила, чтобы жизненные соки не прокисли.
Она замолчала и, улыбаясь, смотрела куда-то поверх моей головы, наверное, вспоминала прошлое.
– А кто те люди, что нас привезли? Можешь сказать, какие они собой? – спросил я.
Старуха вздрогнула и, пожевав губами, видимо, чтобы придумать, что говорить, ответила, так же как и раньше неопределенно:
– Так как их тебе словами объяснишь? Люди как люди с руками – ногами.
– Их двое было? Мужчина и женщина? Он такой крепкий с усами, похож на солдата, а она круглолицая, румяная?
Ульяна внимательно посмотрела, и мне показалось, с облегчением вздохнула.
– Нет, совсем не похожи. И никакой бабы я в глаза не видела.
– Не может быть! Кто бы тогда нас мог сюда привезти! Вспомни, мужика Иваном зовут, он вроде тебя, не простой человек. Из тех, что очень долго живут.
Ульяна странно на меня посмотрела, потом неожиданно, спросила:
– Ты это про кого сейчас спрашиваешь? Не про Ивана ли солдата, Марфиного мужа?
– Да, он был солдатом, потом из армии сбежал. Ему, – я начал вспоминать, когда Иван родился, – где-то сто пятьдесят лет. Жену зовут Марфа Оковна. А ты, их никак знаешь?
– Как не знать, нас таких долгих людей на земле мало, все рано или поздно встречаемся. Марфу я хорошо знаю, да и с этим Иваном случалось видеться, – усмехнулась она, почему-то, отводя взгляд. – Выходит ты с ними тоже знакомый.
– Выходит. Так нас кто, Иван привез?
– Нет, то был не он, а совсем другой человек, – покачала она головой, ненароком, добавляя мне новую информацию.
Теперь я узнал, что спасли нас не «добрые люди», а лишь один «добрый человек», о котором она упорно не хочет говорить. Конечно, ставить логические ловушки и выпытывать, то, что Ульяна хочет скрыть, было не совсем корректно. Однако это дело касалось не столько ее, сколько нас с Машей, и я решил не слишком щепетильничать.
Что это за человек я спрашивать не стал, вернулся к нашим делам:
– А когда моя барышня проснется?
Ульяна лишь неопределенно развела руками:
– Может уже сегодня, а может и через неделю. Этого никому неизвестно. Восстанет, как в ней дурной сок исправится. Девка она, я гляжу, молодая, здоровая, отоспит свое, и проснется.
У меня сразу же возникли вопросы, что это за лечение сном, но, имея опыт общения с такого рода людьми, знал, что расспрашивать ее бесполезно. Вместо этого, мы еще поговорили о прошлом. Как все старые люди, Ульяна лучше помнила свое молодость, чем то, что случилось недавно. Наговорившись, знахарка ушла в сарай разбираться с собранными травами, а я остался с Машей. Она по-прежнему не подавала признаков жизни, но я успокоенный старухой, больше за нее не волновался.
Я, видимо, так хорошо выспался за неделю беспамятства, что теперь даже смотреть не мог на лежанку. Тело за время долгой бездеятельности потеряло гибкость, мышцы ощущались вялыми, и я пошел на улицу размяться. Луна еще не взошла, ночь была темной, так что никто назойливым вниманием не мешал мне делать все, что я захочу. Истязал я себя довольно долго, и вернулся в избу только тогда, когда мое посконное исподнее белье стало мокрым от пота. Нагруженные мышцы сладко ныли, и чувствовал я себя прекрасно. Ульяны все еще не было, Маша по-прежнему спала.
Я сходил к колодцу, разделся и вылил на себя несколько ведер холодной воды. Мокрый и счастливый, влетел в светлицу и чуть не сбил с ног княжну. Маша вскрикнула и испугано шарахнулась от меня в сторону. Я ее удержал и успокоил.
– Как же ты меня напугал! – придя в себя, сердито сказала она. – Просыпаюсь и ничего не могу понять. Темно, какая-то изба, лавка. Пошла к дверям, а на меня нападает мокрый голый мужик! Что случилось, как мы тут оказались? Мы же были возле избы брата Ивана?!
– Про Ивана пока забудь, – сказал я. – С нами случилось что-то вроде чуда.
– Какое еще чудо? Ты можешь толком объяснить?
– Могу, если ты меня не будешь прерывать. Хотя нет, не могу. Я сам пока ничего не понимаю. Знаю только, что мы сейчас в надежном месте у одной моей старой знакомой.
– Знакомой? – иронично переспросила она. – Это интересно!
Я проигнорировал ее тон и сразу взял быка за рога:
– Когда ты узнаешь, что теперь не зима, а лето и мы находимся в пятистах верстах от Москвы, тебе станет еще интереснее!