- Упрямая, да? - со смешком произносит он, вытаскивая нож. Кровь с противным хлюпаньем вырывается из раны толчками. В фосфоресцирующем свете фонарика она кажется черной и вязкой, словно грязная жижа.
- Пошел к черту… - хриплю я. Во рту солоно от моей собственной крови, но она не насыщает. Только дразнит рецепторы, заставляет часто дышать, тянуть носом воздух, в котором отчетливо слышится запах живого человеческого тела. Раны и не думают затягиваться, я слишком голодна.
Мужчина хмурится и одним точным движением проводит ножом горизонтальную линию на моей шее. Я не сдерживаю испуганный вскрик. Боль становится жуткой, но еще больше пугает количество крови, которая сплошным потоком льется вниз, заливая грудь. Наверное, он повредил трахею, потому что теперь каждый вздох сопровождается свистящим звуком, оглушающим громкостью в этом каменном склепе.
- В следующий раз я отрежу тебе язык, милая, - он говорит почти ласково. Такое чувство, что он воспитывает дикую зверюшку. Хочется плюнуть в его ухмыляющееся лицо, но я сдерживаюсь. Это безрассудно, мне необходимо выбраться. - Ладно, пойду я пока. Отдыхай.
Мужчина проводит мне по волосам, а потом поднимает фонарик и скрывается где-то за поворотом. Я остаюсь в темноте. Воздух наполнен металлическим привкусом крови, глубокие раны просто не успевают затягиваться. Я стараюсь отвлечься от боли, строю какие-то планы побега, но каждый новый вариант еще более нелеп, чем предыдущий. Как-то отчаянно дергаю заковаными руками, но, конечно же, результата никакого.
Мысли о твоей судьбе я старательно прогоняю. Кто бы что не сказал, я знаю, что ты жив. Если бы было иначе, я бы почувствовала. Может это и нелепо, но я верю, что ты справишься и найдешь меня. Если не сегодня, значит завтра или через месяц. Моя цель - выжить. Я ведь так и не сказала тебе, что люблю. Я просто не могу сдаться сейчас.
========== Глава 48. Бойтесь своих желаний ==========
Вы помните о рейтинге? Точно? Предупреждения видели? Тогда читайте.
Я считаю капли, падающие с потолка и гулко стучащие о камень. Шестьдесят капель - одна минута. Еще шестьдесят - еще одна. И снова, и снова, и снова… Когда мой счет добирается до семи часов, я всхлипываю и вновь дергаю руками, пытаясь освободиться. Отчаяние - страшное чувство. Оно лишает рассудка, уничтожает веру и гасит надежду до едва тлеющей искры. Если мои предположения верны, то я в этой пещере уже три дня. Более двух суток не появлялся тот мужчина и мне хочется, чтобы он пришел, даже если он вновь причинит боль. Мне хочется спросить о тебе. Быть может это обнадежит, ведь пока нет ни единого знака, что в этот раз наше приключение окончится благополучно.
Я голодна. Впервые я понимаю, что такое не просто жажда, когда запах крови приятно дразнит рецепторы и заставляет, словно хищнику, готовящемуся к прыжку, наблюдать за жертвой. Теперь я знаю, что такое голод, когда готов разорвать в клочья, облизывать ошметки сырого мяса и высасывать каждую каплю из вспоротых вен. И знаешь, Клаус, ты был прав, когда говорил, что мораль создана счастливыми людьми, которые не испытывают нужды и страданий. Сейчас меня бы не остановили никакие устои и принципы, я бы убила любого, кто встретился бы на моем пути. Но, увы, такой возможности у меня нет. И я как зверь, посаженный на цепь, могу лишь скалиться и утробно рычать, не имея возможности иначе выразить агрессию.
За эти дни я так одичала, что даже на крыс, копошащихся у моих ног, смотрю жадно. Если бы могла, то я не побрезговала бы и такой кровью. Мне стыдно, что я теряю человеческий облик, но поделать ничего не могу. Я в отчаянии. Мне так сложно без тебя. Так страшно.
Неожиданно мысли разлетаются, словно листья на ветру. Я чувствую запах. Кровь. Человеческая кровь. Еще через мгновение различаю тяжелые шаги, а потом глаза режет яркий синий свет фонарика.
- Привет, красавица, - произносит мужчина. Я едва различаю слова, все внимание сконцентрировано на биении сердца, которое размеренно разгоняет по венам человека такую желанную кровь. Чувствую, как на лице непроизвольно проступают вены, а зубы едва ли не крошатся от силы, с которой я их стиснула. - Ох, я вижу ты мне рада! - он хохочет и присаживается на корточки.
- Зачем ты пришел?
- Хм… мне же тебя подарили. Я ведь должен ухаживать за своим питомцем, да? Я тебе кое-что принес, - он запускает руку под коричневую кожанку и достает пакет донорской крови. Перед глазами темнеет, а из горла вырывается животный рык. Это просто непереносимая агония. - Какой энтузиазм. - Мужчина демонстративно перекидывает пакет из руки в руку, а я, собирая последние крупицы гордости, ни о чем не прошу. Вместо этого задаю вопрос, который для меня сейчас самый значимый:
- Как там твоя подружка Эстер? Уже лишилась головы? - я намеренно строю вопрос именно так. Просто боюсь, что о тебе он не захочет говорить.
- Хм… с чего бы это? - хмурится он, а потом улыбается: - А-а-а, понял! Ты думаешь, что ее убил твой любовник, и теперь он мчится к тебе на помощь, да? Наивная. Это даже мило, - он подносит ко мне руку. Близко. Еще немного, и я смогу дернуться вперед и вырвать кусок мяса клыками, вспороть вены на запястье и сделать хотя бы глоток теплой крови. Но этот человек не глуп, он отстраняется, одарив меня насмешливой ухмылкой.
- Я не думаю, я знаю. Посмотрим, кто будет смеяться последним, - зло выплевываю я. Конечно, у меня нет никакой уверенности, но слова, произнесенные вслух, немного успокаивают. Я и правда хочу верить, что ты совсем скоро придешь мне на помощь. И вот тогда-то я оторвусь за все эти дни. Я убью этого ухмыляющегося ублюдка лично.
- Какая самоуверенная девочка, - хмыкает он. - Ладно, есть будешь?
- Ты просто так меня накормишь? - с опаской интересуюсь я. Это просто нелепо, я не верю в такую благотворительность.
- Ну-у-у… Не знаю даже, - он задумчиво постукивает указательным пальцем по подбородку, а потом нарочито весело заканчивает: - А знаешь, твоя правда. Ты ведь еще не особо голодна. Даже не просишь, не ползаешь на коленях. Я приду позже, может тогда ты будешь хорошей девочкой.
Мне хочется завыть. Голосок внутри твердит, что я еще могу переубедить его, могу попросить, унизиться, но, наверное, за годы общения с тобой я слишком хорошо осознала, что такое самоуважение. Я промолчу. Сегодня. Что будет в следующий раз - я не хочу думать. Я буду молиться всем известным богам, чтобы следующего раза не было.
***
Мне снятся странные сны. В них ты гладишь меня по щеке и что-то говоришь, но я не слышу ни единого слова. Лишь смотрю, как плавно шевелятся твои губы, как иногда они растягиваются в улыбке. Потом ты исчезаешь, просто медленно таешь в каком-то сизом тумане, который я отчаянно пытаюсь отогнать руками, но он становится лишь плотнее, пока полностью не поглощает меня, проникая в каждую пору тела. Мне кажется, что я задыхаюсь, поэтому я вновь и вновь пытаюсь втянуть воздух жадно открытым ртом, но ничего не выходит, лишь темнота застилает взор.
Только через несколько минут я осознаю, что мой полусон-полубред закончился, а темнота вокруг - это стены моей каменной гробницы. Я вновь опускаю веки в надежде, что снова увижу тебя. Сновидения - единственное, что позволяет мне держаться за реальность. Я давно потеряла ощущение времени. Я не знаю ночь или день сейчас. Зима или лето. Я осталась за гранью часов, где нет ни вчера, ни завтра, где одно мгновение такое же, как миллионы других, где не меняется ничего, кроме снов - редких, но от этого еще более желанных.
Я забываю себя. Иногда ловлю себя на мысли, что имя - слишком большая роскошь для одичалого животного, в которое я превратилась. Зато тебя я помню в совершенстве. Твой образ - нить, связывающая меня с тем, другим миром. И я держусь за эту нить, переплетаю ею свои пальцы, вспарываю кожу и радуюсь боли, потому что боль свойственна живым. Когда и ее не станет - я перестану существовать.