На меня стремительно накатывает темнота, но облегчение так и не приходит. Я с трудом приподнимаю отяжелевшие веки, чувствуя, что пальцы в моих волосах разжались. У Бонни на лице отражается такая горечь, что мне даже становится ее жаль, и я не понимаю, почему она так хрипло дышит, и шатается, и… падает. Она падает мне под ноги, просто возле Елены. Напротив меня же остается Кэтрин, она зажимает в кулаке сердце. Оно еще бьется по инерции и с него часто-часто капает кровь просто мне на джинсы и даже, кажется, на волосы. Я всхлипываю, неверяще качаю головой и теряю-таки сознание.
***
Комната абсолютно белая. Стены, потолок, пол, мебель, цветы - все сверкает белизной так, что глазам больно. В этой стерильной обстановке и Елена, и Бонни не выглядят мертвыми. Кажется, что они просто уснули. Я не знаю, кто смыл с них кровь, тщательно причесал и одел. Тоже, почему-то, в белое.
Ребекка лежит на диване, устроив голову на коленях Элайджи. Они молчат, потому что слова сейчас никому не нужны. Прошло десять часов с тех пор, как Ребекка убила вашего отца. Я не знаю, что там произошло в подробностях, лишь основные факты, рассказанные Кэтрин. Но я уверена, что ей больно, ведь не может быть иначе, ведь так страшно разочаровываться в близких людях.
Деймон пьёт. Много. Я боюсь за него. Что с ним будет теперь, когда умерла та, кого он любил, ради которой менялся? Мне хочется верить, что время излечит, ведь единственное преимущество вампирского существования - это время.
Кэтрин рассеяно поправляет цветы в вазе. Она задумчива, и я задаюсь вопросом действительно ли она такая стерва или же просто носит маску, как многие из нас? По сути, она спасла мне жизнь, и я благодарна ей. Но даже “спасибо” сейчас сказать не могу, слишком это неуместно в этой торжественно-мрачной обстановке.
Что касается меня, то я опустошена. Все не так, как должно было быть. Я не вернусь к тебе с громогласной победой над злом за компанию со счастливой семьей. Я никогда не верну тебе Кола. Никогда не сотру из воспоминаний Ребекки и Элайджи ужасы прошедших месяцев. Я вернусь побежденной и раздавленной, Клаус. Я буду тебе нужна такой?
========== Глава 53. Свобода ==========
На Мистик Фолс опускается рассвет - как будто кровь на синей воде. Я не помню, сколько суток не спала. Двое? Трое? Глаза болят - и от усталости, и от яркого солнца, всплывающего из-за горизонта, но я не отвожу взгляд. Пусть, так я хотя бы немного забываю о своих страхах и опасениях. Скоро у меня самолет. Ты чувствуешь, Клаус? Знаешь, что через несколько часов я буду рядом? Волнуешься? Нет, конечно, нет. Это только моя прерогатива - нервничать до сбитого дыхания и алых точек перед глазами. Четыре месяца - это ведь совсем мало для вечности, но так жутко много для разлуки. Я не знаю, как ты встретишь меня. Хотя… кого я обманываю? Несложно догадаться, насколько холоден будет прием, и мне остается лишь надеяться, что ты простишь меня, когда все узнаешь. Это ведь все для тебя, лишь потому что я люблю, понимаешь?
Тяжело вздыхаю и наконец-то отхожу от окна. В соседней комнате собираются Ребекка и Элайджа, они тоже хотят уехать отсюда хотя бы на время. Как оказалось, Ребекке удалось позвонить тебе лишь однажды за эти четыре месяца и, насколько ей показалось, ты был спокоен и равнодушен. Ничем не выдал, что я уехала, как это было в первый раз. Я боюсь думать, что это знак того, что тебе безразлично, где я. Ведь не может этого быть, Клаус? Все что было - это ведь не игра, не мираж, не фантазия? Я не могла настолько ошибиться. Я слишком верю в нас.
Впрочем, долго бездействовать я не могу. У меня есть еще одно задание, поэтому я бесшумно выскальзываю в коридор и так же тихо покидаю дом. С семьей попрощаться я еще успею, сейчас у меня иная цель. Уже через несколько минут я в смятении замираю на пороге дома братьев Сальваторе. Не решаюсь постучать, зябко передергивая плечами. Что я скажу? “Прости, Деймон, мне жаль”? Я говорила это вчера, в тот проклятый, безумно длинный день, когда мы хоронили их - Елену и Бонни. Но он, кажется, не слышал. Смотрел и смотрел на свежую могилу, не моргая, не отводя взгляд, и мне хотелось его обнять, взять за руку и сказать, что все будет хорошо. Но я ничего этого не сделала: только коротко кивнула, что-то пробормотала и ушла, потому что не было сил на слова утешения. Я даже подумывала трусливо уехать, не попрощавшись, но это было бы бесчестно. Я просто не могу так. И именно поэтому сейчас я поднимаю руку, несколько раз стучу, прислушиваясь к звукам в доме. Тишина стоит гробовая, и меня одновременно затапливает удушающей волной облегчения и разочарования. Может так лучше? Возможно, стоит оставить Деймона в покое? Я уже планирую развернуться, сбежать из этого проклятого города, в котором я познала столько боли, когда дверь все-таки открывается. Кэтрин стоит на пороге - растрепанная, бледная - вовсе не похожа на себя. Мы все сломались в тот день, никому не удалось уберечься от последствий. Эта боль навсегда с нами - под кожей, в крови и беспокойных сновидениях. Горькая плата за победу.
- Войдешь? - Кэтрин указывает головой в сторону темного коридора и сразу же добавляет: - Деймона, правда, нет.
- А где он?
- Не знаю. Он не ночевал дома, почему-то считает, что я нянька и оставил на меня ребенка Беннет. Форбс, может ты сделаешь одолжение и найдешь его? Я уезжаю вечером, не знаю, что будет с мелким и меня это, черт возьми, не касается! - Кэтрин повышает голос к концу фразы, но потом как-то мгновенно остывает, устало опустив плечи: - Ты ведь хочешь поговорить с ним? Вот и передай это ему, если сможешь найти, хорошо?
- Да, хорошо, - я коротко киваю, Кэтрин отступает назад, закрывая дверь. - Слушай…
- Да? - она замирает, смотрит выжидательно. Мне трудно сосредоточиться, подобрать правильные слова, поэтому я лишь вымученно улыбаюсь и тихо произношу:
- Спасибо тебе. За все.
- Не стоит, - Кэтрин пожимает плечами, сухо кивает и тихо закрывает дверь. И правда, что это я? Слова лишние. Они ничего не изменят, никого не вернут, не снимут груз с плеч. Слишком поздно…
***
- Так и знала, что найду тебя здесь, - произношу я, опускаясь на колени перед могилой Елены. Деймон сидит, прислонившись к надгробию и невидящим взглядом смотрит на бутылку виски, которую держит в руке. Она почти пуста, янтарная жидкость плещется на дне, но, видимо, на Деймона сейчас алкоголь плохо влияет. По крайней мере, лучше ему от этого не становится…
- Нашла. Что дальше? - Деймон хмыкает, наконец-то поднимая на меня взгляд. Сколько же муки в его глазах… Я когда-то считала, что люблю его. Верила, что рано или поздно мы будем вместе, и это принесет мне счастье. Наивная. Глупая дурочка… Судьба все расставила по своим местам. Жестоко, больно и несправедливо, через слезы и потери, но иначе и не бывает, наверное. По другому только в банальных сказках, а здесь жизнь во всем ее мрачном величии.
- А дальше я хочу, чтобы ты вернулся домой. Она умерла. Елена умерла, Деймон. Ее нет больше, ты слышишь меня? - я намеренно делаю ему больно. Ты когда-то тоже поступал также - заставлял меня злиться, только бы не позволить полностью потеряться в отчаянье.
- Форбс, иди вон! - Деймон делает большой глоток и зло стискивает зубы. Не хочет слышать. Знаю. Я, черт возьми, знаю, что такое боль, но порой только она одна и помогает чувствовать себя живым и делать шаг за шагом, вперед, вопреки всему, просто из-за упрямства.
- Знаешь что, Деймон? Я злилась на тебя. Да я проклинала и тебя, и свою глупость всякий раз, когда Клаус делал мне больно. Мне было так тяжело, и я убеждала себя, что ты не виноват, ведь это и правда был мой выбор, но где-то глубоко в душе я иногда просто полыхала от ярости к тебе. Мне хотелось, чтобы ты искал меня, как полтора века искал Кэтрин. Я мечтала, что ты поймешь, насколько я люблю тебя, и мы будем вместе. Ничего этого не произошло. Мои мечты крошились, и несчастное сердце разбивалось снова и снова, - я чувствую на себе взгляд Деймона, но продолжаю упорно смотреть на черный мрамор надгробной плиты. Я не хочу сбиться, мне необходимо выговориться, а ему нужно выслушать. - Потом умерла мама. Кто виноват в этом, Деймон? Чья кровь искупит ее смерть? Как мне сказать ей теперь все, что я не успела? Я ничего не могу изменить, только помнить, любить и верить, что она рядом, всегда со мной. И у тебя, Деймон, тоже нет выбора, черт бы тебя побрал! Потому что ты не можешь позволить себе быть гребанным эгоистом. Понимаешь ты это или нет?! - я уже кричу, слезы часто капают с ресниц. Странно, но я не помню, плакала ли я той ночью или вчера, но сейчас рыдания душат, а тело лихорадочно дрожит. Я не понимаю, в какой момент оказываюсь в объятиях Деймона, только судорожно хватаюсь за его плечи, спрятав лицо у него на груди. Когда-то это было верхом моих мечтаний - находиться с ним рядом. Сейчас же это просто две боли, слитые воедино, в попытке как-то облегчить страдания друг друга.