Итак, если конечная истина есть статика (Акс 35), и если в игру под названием жизнь играют с единственной целью играть в игру – то какой тогда во всем этом смысл…? (Право же, это напрягает ваше обладание, а?)
А теперь о еще одной форме атеизма – о буддизме. Поскольку в его основе лежат Веды, мы встречаемся с уже знакомыми нам положениями, может быть только с некоторыми различиями в терминологии. Будучи довольно сдержанным на язык по сравнению с велеречивым и многословным индуизмом, буддизм не говорит об атмане или брахмане или о достижении единения с богом. В действительности, о том, чего не выразишь словами, обычно не говорят. Например, когда вы пробуждаетесь к осознанию своей «истинной природы Будды», вы просто обнаруживаете пустоту (шуньята). И, на самом деле, вы не можете «достичь» своей природы Будды, поскольку вы и так ей обладаете, можно только пробудиться к ее осознанию. Это называется «бодхи», «пробуждение». Термин «Будда» относится к этому переживанию – Будда значит «пробудившийся».
Однако несмотря на все попытки Будды сохранить все в простом виде, были проведены некоторые внутренние различия, и потому мы снова сталкиваемся с нашей «троицей». Первичную пустоту (шуньята) подразделили на три духовные составляющие, высшая из которых обозначает состояние абсолютного знания (дхамакайя), средняя обозначает радость постижения абсолютной истины (самбхогакайя), а низшая – применение истины и этики в мире (нирманакайя).
Тибетская медицинская философия, одно из учений буддизма, также строится вокруг идеи о «троице». Выше всего стоит «ци», принцип вне времени и пространства (статика) и представляющий собой потенциал для всего, что когда-либо может быть. На втором месте стоит «шара», воля создавать и облекать в форму. На третьем – «бадган», субстанция, которой должна придаваться форма. Это сочетание, в которое входят ци, шара и бадган, является необходимой предпосылкой для жизни – каковая формула нам уже известна.25
Монотеизм
Католицизм и ислам, уходящие корнями в Ветхий Завет, могут считаться вариациями еще одной более древней монотеистической религии иудаизма. Как Новый Завет, так и Коран, оба обязаны своим содержанием Талмуду26. Они сходятся в том, что существует Единый Бог, который является не столько принципом, безымянным энергетическим потенциалом, как брахман, сколько конкретной личностью и притом очень требовательной, которая не допускает рядом с собой никаких других богов, передает свои моральные кодексы через пророков, наказывает и наущает верующего и посылает ему испытания, чтобы проверить стойкость его веры. Да, истинное имя еврейского бога ЯХВХ невыразимо через язык и неуловимо, однако несмотря на это от него исходит множество наставлений, до мелочей расписывающих жизнь верующего. Итак, даже в монотеизме бог предстает в нескольких обличьях – есть сотворивший мир Бог книги Бытия, есть Бог Моисея, сделавший народ Израиля своим избранным народом, есть гневный Бог пророков – всякий раз это несомненно Единый Бог, но в самом ли деле это всегда один и тот же бог?
Далее эти три монотеистические религии соглашаются в том, что они верят в систему передаточных точек между Богом и человеком, идущих от Бога к архангелу, который сообщает пророкам то, что Бог желает сообщить людям, а после смерти пророка духовенство перенимает его обязанность истолковывать слово Божие пастве. Множество передаточных точек, это очевидно.
В то время как индуизм и буддизм допускают реализацию собственной духовной природы человека через его собственные усилия – например, путем занятия йогой или медитацией – монотеизм учит, что человека и Бога разделяет фундаментальная двойственность, которую невозможно объединить человеку, находящемуся в духовном поиске, так как есть один ингредиент, с которым он ничего не может поделать, и это «Божия благодать». Божия благодать (по-еврейски «бечинам») приходит, когда она приходит, повлиять на ее приход никак нельзя.
И все же, несмотря на все догмы и доктрины, свободолюбивые мыслители и мистики всегда и вопреки всем правилам находили способ прочувствовать бога, но они не находили конкретной личности, называемой «Единым Богом на небесах». Куда как опасный народ (с точки зрения духовенства). В иудаизме ими были каббалисты, в исламе – персидские суфисты. (Как раз по другую сторону границы Персии находится Индия – простое совпадение?) С помощью своих практик этим мистикам удалось преодолеть видимую двойственность, разделяющую человека и бога, и достичь определенности «бытия в боге» – «мистического единения», над достижением которого так усердно трудились и средневековые христианские затворники.