- Может, у них микрофон с камерой сломались? - высказал предположение Кузя.
- А стоят они, потому что поспать решили, - процедил Витальич. - Некому там орать, вот потому и тихо. Отъездились.
- Хреново то, что я эти места знаю, - произнёс Борщевский. - Кузя, твою мать, ты не офигел туда забираться? К Трёхе зачем попёрся? Ладно бы, самолёт - это я понимаю, но в эту-то жопу мира зачем лезть?
- Ну я эта...
- Я вот сейчас скажу тебе умную вещь, а ты меня послушаешь, и сделаешь всё в точности с моими словами, - в голосе Борщевского прорезалась жёсткость, - Если ты решил угробиться, то совершенно необязательно за этим ходить так далеко. Даже если бы ты дошёл до Трёхи, то шансов проникнуть внутрь у тебя не было бы никаких. Эта база, как я понимаю, законсервирована полностью, и пси-излучение рядом с ней чуть ли не как у Радара. Но хуже другое: те места с некоторых пор стали совсем дурными. Всё ценное там по округе уже давно выбрали, а на артефакты та местность богатой не была никогда. Мне посрать, что там забыла эта чухня, но у меня сейчас каждый человек на счету, особенно специалисты. Ты меня понял?
Кузя закивал головой.
- Молодец. Но я тебя сейчас обрадую, - продолжал Борщевский, - когда за тачками их поедем, тебя с собой возьмём. Может, завтра или послезавтра. Бабу, как правило, под вечер видели, да и эти деятели на неё уже затемно налетели, так что выйдем с утреца. И завязывай со своими одиночными выходами. Теперь иди, лечись дальше.
- Тебе не боязно его в таком состоянии одного оставлять? - поинтересовался у Борща Витальич после того, как за Кузей закрылась дверь.
- Совершенно нет, - ответил Борщевский. - Даже наоборот: от этого всем будет только польза. Кузя не буйный, но заводной. Ставлю сто к одному, что он направится сейчас в столовку за продолжением банкета. А там, вместе с необходимым лекарством, его ждут благодарные слушатели, гнетомые вопросом о причинах вызова нашего горе-Робинзона на ковёр к начальству. В результате получится оттаявший в процессе нормального человеческого общения Кузя и зашуганные слушатели с неимоверно поднявшейся бдительностью. Те же из них, кто поедет завтра за машинами, будут смотреть в оба, а не прохлаждаться на лоне природы, поскольку Белую помнят все. К слову - не факт, что завтра с вами поеду. Дел невпроворот.
- Стратег, ой стратег, - усмехнулся Витальич, - Давай ещё разок кино это посмотрим. Кто знает, может, ещё что приметим.
***
- Прям как с дедом, когда я совсем малой был. Вот так же он меня иногда на бэтре покататься брал, - вещал Камаз - огромный детина, в чьи обязанности входило обеспечение безопасности Борщевского в ходе различных поездок того по делам внутри и вне пределов Периметра. - Эхх, деда бы моего сюда, он бы тут жару задал.
Привычку Камаза во время выездов задвигать пространные речи на тему своих суровых детских и юношеских дней знали все присутствующие - на Аномальных каждый сходит с ума по-своему. Знали они также, что ему свойственно затыкаться, как правило, минут за пять до наступления события Ж, потому кто-то даже полагал его ходячим детектором неприятностей, а сам Камаз объяснял это не иначе как великолепной наследственностью потомственного военного. Дед его был служил в танковых, отец - в РХБЗ, Камаз же неведомым образом прибился к институтской эвакуаторке, а впоследствии осел на Первой. Прозвище своё он получил после одной из редких на Базе драк, в которой ему, по стечению обстоятельств, выпала роль миротворца: внимание добродушного здоровяка, случайно проходившего мимо гаража, привлекли звуки борьбы, доносившиеся из-за дверей. Увидев двух сцепившихся мужиков, катающихся по полу, его естественным порывом стало их разнять, но, зная суровые нравы на Аномальных, делать это нужно было максимально обезопасив себя самого. Взгляд его упал на сиротливо приютившийся в углу глушитель от какого-то грузовика.
"По мне будто Камаз проехал, как он меня глушаком приложил..." - рассказывал позже один из пострадавших от камазовой миротворческой деятельности. Так, с его подачи, эвакуаторщик Толя Трофимов обзавёлся прозвищем, одноимённым марке производителя известных грузовиков.
- На полигоне у деда всё так же, как и здесь, было, - продолжал здоровяк. - Только поля, лес, говно всякое и ни души. От дорог - одно название, а оно и правильно. Танку дорога не нужна, танку нужно направление.
- Камаз, ты ничего не чувствуешь? - поинтересовался бледноватый после вчерашнего Кузя.
- Да вроде нет, - неохотно ответил ему Камаз, - А что?
- Холодновато стало будто бы.
- Это тебя со вчерашнего совесть гложет, - усмехнулся здоровяк. - А даже если и не она, так, может, поддувает из какой-нибудь щели. Машинка-то старая.
- Фигово, если так, - присоединился к разговору Витальич, вызвавшийся в поездку добровольцем. Дел у него на Базе последнее время было немного, а так хоть какое-то развлечение. - Эдак попадём в какое газовое облако...
- А не надо нам в газовое облако попадать, - перебил его Камаз. - Тут системы регенерации воздуха отродясь не стояло, да и не для нашего климата эта броня делалась. Она для правильного климата создавалась, а не для такого безобразия.
- Кузя, ты мне лучше скажи, как ты догадался, где в машине у буржуев чёрный ящик находился? - вклинился в разговор Дима, до того демонстрировавший крайнюю степень задумчивости.
- Что там было думать, если оно в глаза само бросалось, - голос Кузи стал спокойнее.- У них броня либо "левая", либо переделка из старья. Я как влез, так первым делом увидел системник с парой крэдлов. Один только вынуть успел, а вот тут она и пришла, так что второй там и остался. То, что это чёрный ящик, уже позже выяснилось.
- Дим, что надумал-то? - поинтересовался Витальич.
- Странные какие-то эти иностранцы, вот что я думаю, - Дима почесал нос, - на этот модуль памяти писалось видео только с одной камеры, установленной где-то на носу их броневика. И кроме видеофайлов там больше нет ничего. Телеметрия только что, но проку от неё немного.
- Может, что-то новое обкатывали? - высказал предположение Витальич. - Уж больно лихо у них там аномалии высвечивались.
- Что-то мне не по себе, - хмуро подал голос Камаз.
- Стопори, - отдал приказ водителю Дима, назначенный старшим по первому броневику. - Что на приборах?
- Пси-фон шалит, - отозвался водитель. - Чуть выше нормы, но всё же. До цели где-то километр ещё. Глянь в перископ, начальник.
Те, кто готовили к той злосчастной экспедиции доставшиеся Борщу броневики, являлись, по всей видимости, людьми не только практичными, но и с фантазией. Одним из проявлений этих качеств проектировщиков были телескопические перископы, позволявшие осматривать всё пространство вокруг машин тогда, когда вылезать из них не было ни нужды, ни желания.
За бортом стояла всё та же ранняя весна. На деревьях не было и намёка на молодую листву, пожухлая прошлогодняя трава лежала подёрнутая изморозью. Где-то вдалеке на востоке виднелись контуры каких-то строений, но утренняя дымка не давала возможности рассмотреть их в деталях. Пара "сковородок", находившихся в поле на западе, да стая собак южнее, вряд ли могли насторожить Камаза. Пейзаж был мертвенно спокоен, и скорее можно было заподозрить бывшего эвакуаторщика в излишней мнительности, если не знать, что по пустякам тому дёргаться несвойственно.
- Задрай-ка ты форточки и езжай по камерам, - Дима опустил перископ, - второй машине то же самое передай. Вроде бы всё тихо, но сам понимаешь.
- Я вот что думаю, - Витальич поправил очки, - не стоит нам там отираться долго. Машины на буксир подцепить, а разбираться с ними будем уже на Базе. Само собой, предварительно убедимся, что никого внутри нет. Что скажешь?
- Добро, - согласился Дима.
Две обнаруженные Кузей бронемашины, прилично заляпанные грязью, сиротливо стояли на обочине старой дороги. Дима знал, что судить по внешности такую технику не стоит: сверкающая новой краской машина в этих краях может оказаться показушным старьём после неизвестно какого по счёту капремонта, а замызганное нечто - спецмоделью, с усиленной бронёй и оборудованное по последнему слову техники. Прежде чем отдать приказ на выход из броневика, он пять минут наблюдал в перископ за происходящим снаружи, но лишь убедившись в том, что видимых угроз не наблюдается, опустил забрало шлема и направился к люку.