Некоторое время после похорон Коля опасался, что прочие наследники, не пожелавшие при этом принять участия в последних днях старика, всё же объявятся, движимые жаждой обладания недвижимым имуществом. По здравому рассуждению выходило, что завещание Хрыча в суде можно было оспорить на раз, апеллировав к тому, что старик, в момент его написания, был ограниченно дееспособен из-за действия обезболивающих и мог вообще не понимать, что он говорит и что подписывает. В этом случае перспективы вырисовывались преотвратные: потерянная жилплощадь, в которой Коля уже начал постепенно обживаться, и всё то время, какое он ухаживал за покойным. Но время шло, других претендентов на новый колин дом не объявлялось, а потом начался "сезон" и Бузыкин свалил на Аномальные - другие способы заработка себе на хлеб были ему уже неинтересны.
***
Отдых не задался. Визит Удальцова упорно не шёл из головы, и Бузыкину начало казаться, что не согласившись на озвученное предложение он упустит, возможно, самое главное событие в своей жизни.
- Хрыч, вот что мне делать, а? - обратился Коля к висящему на стене портрету бывшего хозяина квартиры. Портрет этот Бузыкин сделал на четвёртый день после похорон старика, руководствуясь смутным ощущением, что так будет правильно. За основу была взята одна из фотографий в фотоальбоме, найденного при разборке вещей на антресолях. С некоторых пор Коля повадился советоваться с портретом в затруднительных моментах своей жизни, и особенно тогда, когда предстояло делать какой-либо выбор.
- Нутром же чую, что ерунда какая-то с этим контрактом, - не унимался слегка поддатый Бузыкин. - Эх, был бы ты живой, наверняка бы что-то дельное подсказал.
Старик, как обычно, ехидно ухмыляясь, смотрел на Колю и что-либо советовать не торопился.
На пятый день Коля не удержался и позвонил по указанному в визитке телефону. Собеседование, на которое он был приглашён спустя некоторое время вместе с другими претендующими на трудоустройство, на таковое походило менее всего и являлось чем-то средним между собранием какой-то секты и дружеской попойкой. Через несколько дней позвонил Удальцов с известием о зачислении Коли в штат. Попутно, теперь уже начальник, обрадовал, что комната в общежитии выделена и ждёт не дождётся своего постояльца. Коля смутно вспомнил, что вроде бы в процессе "собеседования" об этом что-то говорилось, и он вроде бы даже по этому поводу не возражал. Оставалось только вежливо поинтересоваться о местоположении места работы, сославшись на мнимую забывчивость, вызванную большим количеством полученной в процессе собеседования информации.
На следующий день Коля собрал всё то, что, по его мнению, могло бы ему пригодиться в новой жизни, забросил денег на коммунальный счёт и отбыл в точку сбора, где его вместе с другими новоиспечёнными сотрудниками должен был забрать автобус.
Частности, о которых Удальцов не счёл нужным упоминать, вылезли сразу же: предоставленный им список с должностными обязанностями касался работы внутри Периметра, но вот вне его Коле предполагалось быть всего лишь сотрудником архива. Бузыкин собрался уже было послать учёного по известному адресу, когда тот с лукавой улыбкой уточнил, с какого рода материалами придётся работать сталкеру, да и образование у него, дескать, для постановки именно на эту должность весьма подходящее. Коля почесал лоб и начал торговаться на предмет увеличения зарплаты по причине предстоящего совмещения должностей.
Бузыкин зарылся в документы, большая часть которых была испещрена грифами разной степени секретности, причём происхождение этой документации к Институту отношения не имело. Уже через неделю он понял, что даже если вдруг его и вышвырнут по какой-либо причине из этой непонятной организации, то полученной информации будет более, чем достаточно для успешной и результативной сталкерёжки: подробные описания аномалий, редких артефактов и артефактных спаек, а главное - упоминания об объектах, про которые до этого ему слышать не доводилось вовсе, причём часть этих объектов находилась в знакомых ему местах. Попутно он обнаружил материалы по той папочке, которая была им вытащена из "подвала со столом", её копию, вкупе с переводом, а до кучи - научными данными, в ней отсутствующими. Вопросы о том, что делать с находкой, отпали сами собой, ценность её сменила свой знак на противоположный, и тем же вечером древний манускрипт, от греха подальше, был сожжён в ванной.
Через месяц ему захотелось конкретики, поскольку поставленная Удальцовым задача "выискивать всё странное" была слишком размытой, а этого странного уже набралось более чем предостаточно.
- Начальник, ты конкретно скажи, что мне искать? - прицепился Коля к Удальцову однажды вечером в курилке. - Я за прошедшее время столько для себя нового узнал, что теперь и не знаю даже, что из этого можно назвать странным, а что так, мелочи и обыденность.
Удальцов нахмурился, вздохнул и поведал историю о некоем объекте. Был тот объект, по его словам, расположен достаточно близко к центру Аномальных, засекречен донельзя и вроде как даже в Институте о нём были ни сном, ни духом. Якобы, творили там такое, что человеческому разуму и представить-то сложно, не говоря уж о том, чтобы осознать. Коля понял, что таким образом он от начальника многого не добьётся, и потащил того к себе в кабинет, дабы зачитать список найденных странностей.
- Что за База "0"? - насторожился Удальцов, увидев один из пунктов.
- А леший её знает. Я её и выписал-то только потому, что про неё раньше не слыхивал. Может, одна из институтских? Были же у них Первая, Вторая, Третья. Почему бы нулевой не быть?
- И где она находится?
- А не указано. Вскользь упомянуто, что дескать поступили какие-то материалы с неё на Третью Базу. Что за материалы - тоже не указано.
Удальцов о чём-то задумался. Коля терпеливо ждал. Думалось ему, что в данном случае речь, скорее всего, идёт о какой-либо из первых попыток Института осесть на Аномальных, скорее всего неудачной, с дальнейшим вывозом чего-то ценного.
- Не припоминается мне что-то База с таким индексом, - прервал своё молчание Удальцов через некоторое время. - Хотя, кто знает. Может кодовое обозначение, но... не похоже, не похоже. Копни в этом направлении.
Многого накопать Коле не удалось. Точнее сказать, не удалось накопать вообще ничего - кроме того документа, упоминаний о Базе с номером 0 более не встречалось. Удальцову он заявил, что либо имеет место неполнота архива, либо же, и что скорее всего, это банальнейшая опечатка. Ну шмякнул кто-то ноль вместо единицы или двойки, а переправить не удосужился. Удальцов почесал переносицу и выдал, что нелишним было бы прокатиться до Третьей Базы. Дескать, может там что по этому поводу есть. Коля упомянул, что вообще-то зима на носу, и если ехать, то по весне, потому что с дорогами там сейчас даже не плохо, а совсем никак. Однако, невзирая на колину контраргументацию, Удальцов отдал команду на подготовку к экспедиции, и в начале декабря колонна из трёх бронетранспортёров вошла на Аномальные Территории.
Вот только уже на подходе к Третьей Базе колонна была вынуждена остановиться - фон пси-излучения, исходящего со стороны одного из бывших институтских форпостов, вырос до неприличных величин, и дальнейшее пребывание в этих краях становилось небезопасным. Удальцов был вынужден отдать команду на возвращение.
Уже при выезде с Аномальных Коле подумалось, что коль скоро Удальцов так зацепился за эту идею, то, возможно, он что-то знает, но делиться информацией не спешит. Попутно промелькнула мысль, что, по большому счёту, ему вообще ничего не известно о целях своего руководства, но её Бузыкин отмёл как вредоносную: придёт время - всё узнаем. Спешка в этих краях до добра редко когда доводит.
***
Поутру спящего с компом Гвоздя в руке Колю растолкал Якушев, из слов которого следовало, что за дверью бункера явно слышны голоса и шум каких-то транспортных средств. Коля выматерился: незаметно для себя самого он умудрился уснуть, так и не прочитав заметок, оставленных Гвоздём в своём дневнике. Времени на перекачку данных в свой комп уже не оставалось, да и не было у них с Артёмом такого уговора.