На пороге возник запыхавшийся Кузя с лучащимися страхом глазами. Пока Витальич пытался хоть немного оценить ситуацию, Кузьмичёв рванул под стол, а в руке Борщевского непонятно откуда появился обрез охотничьей двустволки, направленный в сторону дверного проёма. В помещении стало тихо, и только лишь Кузя скулил где-то под столом. Из коридора подозрительных звуков также не доносилось, но каждый из присутствующих в комнате осознавал, что это всего лишь вопрос ближайшего времени.
- Кузя, ты чего нервный такой? - максимально спокойно поинтересовался Борщевский у научника. - Чёрного сталкера встретил?
- Ыыыы...ммммм, - взвыл тот, и стол заходил ходуном от заколотившей его дрожи. Кузя явно был чем-то серьёзно напуган, и это Борща не радовало - зная, куда тот лазил на Аномальных, было сложно представить то, что могло привести его в такое состояние. На столе появился ещё один обрез.
- Тихо вы оба, - шикнул на них Витальич.
Из коридора донёсся еле слышный звук - кто-то шёл в сторону борщёва кабинета медленной шаркающей походкой. Кузю затрясло ещё сильнее. Шаги приближались и Борщевскому подумалось, что происходящее уже совсем выходит за рамки - люди так не ходят, а порождениям Аномальных вход на Базу был заказан в любое время дня и ночи.
- Ммм...мммм, - донеслось из под стола.
- Да заткнись ты! - рявкнул Борщевский на Кузю, и от этого стол задёргался ещё сильнее.
- Михалыч, ты совсем с катушек слетел? - обратился Витальич к появившейся в дверном проёме фигуре. - Вот грохнули бы тебя сейчас...
Лицо Михалыча сочилось чёрной жидкостью, стекавшей по его одежде вниз, к его ногам. Кожа имела неестественно бледный цвет, глаза же человеческими назвать не поворачивался язык: на присутствующих в комнате таращились два полностью чёрно-бордовых ока, в которых не различались ни зрачки, ни радужки. Михалыч пошатывался, но опираться о дверной косяк не спешил. Первой мыслью Витальича почему-то было, что Кузя, не разобравшись по пробуждении, сделал с медиком что-то, чего делать не стоило, а затем, испугавшись содеянного, побежал сюда каяться.
Залпом обоих стволов ухнула "смерть председателя". Рабочий стол Борщевского подпрыгнул, и оттуда вновь донёсся скулёж, но уже не от страха, а от боли - прятавшийся там Кузя приложился затылком явно сильнее, чем следовало. Фигуру ударило о дверь и вышвырнуло в коридор. Помещение заполнилось запахом пороха.
- Какой тебе это Михалыч? - мрачно прозвучал голос Борща. - Ты зёнки его видел? Не бывает у людей таких глаз. Кого ты на Базу вписать собирался-то?
Фигура неподвижно валялась в коридоре там, куда её отбросил залп из обоих стволов обреза Борщевского. Чёрная жидкость от полученных ран начала сочиться ещё сильнее, и вокруг уменьшающегося в своих размерах тела уже собиралась приличного размера дымящаяся испарениями лужа. Борщ набрал на телефоне код опасности биологического заражения, и полез в шкаф за противогазами. Базу огласил вой сирен.
- Он что, растворяется? - Борщ смотрел на лежащего, в котором черт того, кто был известен ранее как Михалыч, уже почти не угадывалось.
- Похоже на то, - ошеломлённо произнёс Витальич. - Борис, я тебе честно, вот на чём хочешь поклянусь - вообще не понимаю, что тут происходит.
- А и не надо понимать, - холодно сказал Борщ, - тут всё яснее некуда. У нас пару дней то ли мутант жил, то ли заражённый какой-то экзотикой, а мы его прохлопали. Фейс-контроль у нас ни к чёрту, как выясняется. Кузя, вылезай, всё уже закончилось.
Через несколько минут прибежала пара сталкеров из ночного патруля, уже облачённых в костюмы биологической защиты. Немного позже пришёл комендант, извергавший из себя речи с пророчествами касательно грядущей незавидной судьбы того, кто прервал его комендантий сон, но, узнав, что к чему, пыл поубавил и приступил к осмотру места происшествия. Витальич рванул в свои пенаты за контейнером - страх страхом, а новый и неизвестный образец собрать было необходимо. Борщ тем временем вытащил Кузю из-под стола, усадил на стул, а сам отправился спорить с комендантом: тот, указывая на растекающееся нечто, недавно именовавшееся Михалычем, уже успел заявить, что "это вот" необходимо будет скормить ближайшей же "сковородке" во избежание распространения возможного заражения, Борщевский же был с этим не согласен в корне и желал отправить собранный образец на Большую землю. Витальичу в этом споре поучаствовать не получилось, но к началу "уборки" он всё же успел.
- А я предупреждал, предупреждал, - злорадно, но всё ещё с дрожью в голосе, сказал Кузя, накрытый приступом истерики. - Я букву "М" для чего мычал? А чтобы вы поняли, что он за мной гонится.
- Ну всё, всё, хорош, - принялся успокаивать его Витальич. - Мы немножко облажались, но всё ведь хорошо закончилось.
- Это для вас хорошо - жахнули по нему картечью, и все дела, - не унимался Кузя. - А представьте мне каково было, когда он меня будить пришёл. Я сначала не догнал что к чему, а потом, когда он хрипеть начал, я чуть не обосрался с перепугу и сюда рванул. Борщ, едрёна вошь, - обратился он уже к администратору, - отменяй запрет на стволы внутри периметра, если безопасность обеспечить не можешь.
- Ага, уже всё бросил и побежал, - Борщевский, отвернувшись от Кузи, смотрел на растворяющуюся фигуру и поворачиваться обратно не думал совершенно. - Мне тут только пьяных перестрелок не хватало. Отдыхай.
- Вот был бы у меня с собой ствол... - Кузя попробовал развить начатую мысль, но тут же был жёстко перебит администратором.
- Твою мать, - взревел тот. - Ты же интеллигент, и с мозгами. Неужели непонятно, что это форсмажор? Думаешь, мне сейчас легко от того, что с нами два дня бок о бок жил непонятно кто, а мы о нём ни сном, ни духом? Он, как и все, тоже проходил через рамки и они на него не зазвенели, понимаешь? Ты сейчас тут только что не обоссаный от страха после первой встречи с этим вот непонятно кем сидишь, а представь, сколько ещё таких ребят у нас по Базе может ходить? Подумай о том, что с ним общались люди, знавшие его не один год, и у них не возникло ни малейшего подозрения по поводу, кем он является. Да даже если он был самим собой, то скажи мне, светило науки, что может привести человека в столь экстравагантное состояние?
Кузя, ошеломлённый этой отповедью, вжался в стул и снова начал дрожать. Из коридора потянуло холодом: кто-то из помощников коменданта притащил сосуд Дьюара с жидким азотом. Замороженные остатки "Михалыча" с помощью лопат собирались помощниками коменданта в контейнер для аномальных образцов большого размера, а сам комендант орал кому-то, чтобы прислали ещё двух людей - контейнер сам по себе был штукой нелёгкой, и в загруженном состоянии двоим его тащить было бы затруднительно. В помещении повис туман дезактивационной смеси, убивавшей всю известную заразу.
- Молись, Филлипыч, чтобы это не передавалось по воздуху, - уходя по окончании дезактивационных работ, произнёс комендант.
- Бог давно забыл про это место, - задумчиво ответил Борщ и закрыл подраную, но всё же не пробитую картечью, дверь в кабинет.
Некоторое время все молчали - ждали, пока вентиляция вытянет из комнаты отработавшую дезактивационку, и можно будет снять противогазы. Кузя дрожать перестал, но Витальичу думалось, что достаточно гаркнуть что-то резким голосом, и новый приступ истерики тому будет обеспечен. Борщевский был мрачнее тучи, и думы его явно были тяжёлые.
- А пошло оно всё, - подытожил он, махнув рукой, и достал из стола стеклянную ёмкость. Критически оценил содержимое недовольным взглядом и разлил его по подобранным с пола железным кружкам, улетевшим туда со стола при выстреле.
- Попили чайку, - попробовал пошутить Витальич.