Общая картина Борщу была понятна: всё оказалось совсем не так плохо, как ему думалось ранее. Хуже было бы, если б выяснилось, что всё это является частью какого-то эксперимента, но в сравнении с этим, рассказанное Кузей выглядело детской шалостью, хотя и было до безобразия похоже на шизофрению.
- Ты, Кузь, псих, - резюмировал Борщевский.
- Я знаю, - с довольным видом ответил тот.
- Не скажу, что мне это нравится, но такое объяснение устраивает меня куда больше, нежели иные варианты, - дополнил Борщ. - Ты, главное, её получше от других глаз спрячь, а то, мало ли, мужики могут и не понять. И всё же помни, какой бы живой она тебе не казалась, но таковой она никогда не станет.
Кузя понимающе кивал головой.
- Предлагаю выпить за здоровье, - предложил Витальич. - И моральное, и физическое. Последнее сейчас особенно актуально.
Через некоторое время Витальич проводил зевающего от накатывающегося сна Кузьмичёва обратно в лазарет, где к тому моменту комендантские ребята уже закончили дезактивацию. Глаза Кузи, невзирая на сонливость, лучились счастьем, будто после исповеди. Витальич показал ему тревожную кнопку у изголовья кровати, которую следовало нажимать в случае возникновения внештатной ситуации, и отправился обратно в кабинет администратора Базы. Разговор предстоял нелёгкий: на Базе обнаружился человек с явными признаками психического расстройства, и оставлять это просто так врач не собирался.
- Не жилец, - произнёс он, закрывая дверь в кабинет. - Психи в этих краях на этом свете долго не задерживаются. Может, его за Кордон переправить от греха подальше?
- Думаешь, поедет? - с сомнением посмотрел на него Борщевский. - Я вот что-то не уверен. Даже вспомнить не могу, когда он последний раз туда мотался.
- А ты в приказном порядке, да через вышестоящих, - подал идею врач. - Отдохнёт, развеется. Устроят ему там медэкспертизу, в госпиталь хороший определят, а там, глядишь, смурь эта у него и пройдёт. Ведь на самом деле, выплывет, не ровен час, эта его забава на белый свет, так ему-то ничего не будет, а вот с тебя снимут семь шкур за то, что не доглядел. Фиг бы с этой куклой, но кто знает, как далеко он в своём сумасшествии зайти может?
- Ты мне хотя бы одного нормального тут покажи, для начала, - парировал Борщевский. - Иные нормальные тут и похлеще устраивали. Ну ещё один косяк к списку добавлю, не впервой. Да меня только из-за одного Димона с должности снять должны были на следующий же день, как я его к тебе в медблок ассистентом определил для проверки, попутно на должность "сборщика образцов" официально оформив, а затем ещё и повысив до своего зама. А как тебе тот бедлам, которым является наша столовка? Вопиющее нарушение норм гигиены, но какие альтернативы? За Васеньку, кем бы он там ни стал, взгреть меня должны были ещё год назад. Как за потерю сотрудника, так и за те методы, какими ты его вытащить пробовал, с моего ведома и непосредственного указания, заметь. Это для нас с тобой "собачий хвост" - ценный артефакт и возможное лекарство, а для них это объект высокой степени биологической угрозы. И было бы ошибочным полагать, что тот же Удальцов забудет про мои выкрутасы с компом Гвоздя. Сеня, если что, очень непростым человеком был, а друзья у таких ребят добрыми не бывают - профессия не способствует. Да зачем далеко ходить: благодаря твоему жидкому дружку у нас тут, на секундочку, угроза биологического заражения. И важно не то, что его "прохлопали" рамки, а то, кого в данном случае назначат крайним, если кому-то там наверху приспичит с этим происшествием разбираться. Но всё это, как я понимаю, так себе, мелочи и баловство, а вот резиновая баба в том недоразумении, что у нас лабораторией зовётся, это да - событие апокалиптического значения в планетарном масштабе. Тебе самому с этого не смешно?
- И потом - какие вышестоящие? - продолжил он, откинувшись в кресле. - Это раньше мы были для них чем-то значимым, а сейчас им там наверху до одного места, что у нас тут творится, лишь бы артефакты гнали. Сколько к нам проверок за последний год приезжало? Ни одной. Не едут к нам инспекторы и научные светила. Деньги перечисляют, тут не поспоришь, но это всё лишь для того, чтобы народ не разбежался окончательно и в вольные не подался. Урежь это финансирование, и артефакты придётся выкупать уже по несколько иным ценам у перекупщиков, попутно вбухивая ещё больше денег в Периметр и его охрану, чтобы сталкеры через него не лазили, попутно таща с собой разную заразу, которую и лечить-то непонятно как. Проходили уже это всё. Так что если что и волнует тех, кто там наверху, то это никак не происходящее у нас на Базе.
- Тем более, - не согласился врач, - с нас пылинки надо сдувать, раз желающих сюда ехать нет.
- А как ты думаешь, почему у того же Удальцова в команде не было ни одного человека, для которого этот выход был бы первым? - продолжил гнуть свою линию Борщ. - Почему на перевалочной не было ни одного, кто ранее не был бы как-то связан с Аномальными, хотя она на самом их краю находилась? Смотрим дальше: за прошедший год наша скромная База вообще не приобрела ни одного нового официального постояльца. Даже в обслуживающем персонале. А уж таким специалистам, казалось бы, сюда ехать - вообще самое милое дело, благо, выходы за периметр Базы для них изначально не предусмотрены, а денежку им раньше платили всяко большую, нежели на Большой земле. Вывод напрашивается простой: на те условия, которые они могут предложить, идти не хочет никто. Хорошо они народ год назад разогнали, что до сих пор собрать не могут.
- Это всё неправильно, - недовольно покачал головой Витальич.
- Причём тут правильно, неправильно? - ухмыльнулся Борщевский. - Новая метла метёт по-новому. Нам же просто повезло, и мы плывём в привычном русле. Времена, когда сюда лезли за романтикой и приключениями, давно прошли. С нами, как с опытными людьми, договоры перезаключили на прежних условиях, но я уверен, что для остальных эти условия уже несколько иные. Может, в деньгах обрезали, а может и соцпакет ужали до неприличия. Пока подтвердить не могу, но другого обоснования у меня нет. Так что, я спокоен: хотели бы они кого-то посадить на моё место, то уже давно это сделали. Вспомни, хотя бы, скольких у нас Белая Баба по зиме увела? А ведь уже после первого уведённого можно было предполагать, что одним им она не ограничится. Трёх человек, не последних специалистов, заметь, как корова языком слизнула, но кроме нас, похоже, это больше никого не волнует. Я по-прежнему здесь, а про сменщика и вовсе вопрос не поднимался. И Кузя у нас, хоть и псих, но не мальчик уже, прекрасно понимает, что к чему. Кто знает, может, он и жив-то до сих пор благодаря этой своей особенности? А то, что в куколки играет, так это его личное дело, пока оно во вред не идёт. Ни ему, ни другим. Ты же врач, знаешь же, что нормальным здесь остаться ой как нелегко. Живым остался - уже хорошо.
- И потом, - продолжил Борщ. - Даже если этот кузькин секрет и вскроется, то тому, кто попробует его высмеять, я лично не завидую: Кузя, если что, некоторое время назад вытащил из очень серьёзной передряги Гуся и Камаза. Подробностей не знаю, но вот речь Камаза о том, что теперь Кузю лучше не обижать, помню прекрасно. Гусь у нас тоже хоть и тот ещё гусь, но с Кузькой они сам знаешь, почти не разлей вода. Я даже подозреваю, что Гусик про куклу уже в курсе: после разбитой "лампочки" они лечились оба, то есть, скорее всего, грохнул её Кузька при нём. Ну и не забывай, любители заводить здесь себе врагов на ровном месте уже давно повывелись в силу очевидных причин, и я не заметил, чтобы подобных деятелей народилось новых.
Витальич нехотя признал, что крыть ему нечем. Не то, чтобы Борщевский был настолько убедителен, но предложенный им вариант, при всей своей неправильности, пожалуй, действительно выглядел самым безобидным и оптимальным. В том, что добровольно Кузя на Большую землю не поедет, сомнений у него не было. А недобровольный вариант был чреват непредсказуемыми последствиями, благо Витальич знал, на что могут быть способны психи в этих краях.
- Ладно, засиделись мы что-то, - Борщевский посмотрел на часы. - Пора на боковую. Кому-то завтра анализы делать, а кому-то ещё отчёт ваять по поводу происшествия.