- Great Gun, - услышал он от Молли, искавшей его по какому-то вопросу, на четвёртый день, когда решил проинспектировать склад снаряжения, куда покойный Борщевский не пускал никого. Артём в компании Димы ходил между шкафов, где находили старые, но до сих пор могущие дать фору новым, образцы вооружения и защитных костюмов различного назначения. Боевые, научные, смешанного типа, автоматы, ружья, снайперские винтовки, дробовики, патроны разнообразных калибров и пробивной способности, гранаты, заряды для подствольных гранатомётов. В одном из углов Артёму на глаза попался длинный обшарпанный ящик с содранной бумажной наклейкой.
"Неужели?" - сверкнула мысль.
- Ох ты ж, - удивлённо произнёс Дима, когда Якушев открыл ящик и достал лежавший в нём предмет, - ничего себе ствол. Не знал, что у Филлипыча тут такая красота была.
Артём держал в руке сестру той энергетической винтовки, которой он не так давно вминал в землю население Мёртвого города. Радость находки омрачалась одним, но весьма существенным обстоятельством - аккумулятор оружия был полностью разряжен и мёртв.
- Она будет висеть у меня в кабинете, - сказал Артём.
На выходе со склада они столкнулись с Молли. Глаза американки округлились, и сгорая от смущения, она поинтересовалась, может ли она подержать в руках этот gun. Якушев, не раздумывая, протянул ей винтовку.
- Только крепче держи, - с грустью сказал он, - тяжёлая штука.
Дэвид, как общительная личность, достаточно быстро нашёл общий язык и с Кузей. Не прошло недели, как сталкер, со свойственной ему бесцеремонностью, ввалился в кабинет теперь уже Артёма, потребовав выдать иностранному специалисту защитный костюм. Узнав, куда собралась вести молодого учёного эта безбашенная личность, Артём заявил, что пойдёт с ними - развалины того заводского комплекса, через который побоялся идти даже Удальцов, заинтриговали его ещё тогда. Дима, присутствующий в это время тут же в кабинете, со свойственным ему холодным равнодушием произнёс, что он, в принципе, тоже не прочь прогуляться.
Результат прогулки был практически нулевым, если не считать найденную по дороге "каплю". Дэвид, держа в руке твёрдый покатый предмет со светящимися прожилками, пребывал в восхищении, Кузя же и Артём шли мрачными - от заброшенного комплекса они ожидали большего.
Вечером, когда Артём уже собирался закрыть кабинет и отправиться спать, к нему зашёл Дима. Ассистент покойного Борщевского с загадочным лицом поведал, что Якушеву это стоит увидеть и выложил на стол кипу фотографий, найденных им в местном архиве.
Фотографии были размыты, и что-либо различить на них можно было с трудом. На нескольких из них Артём различил всем известную трубу Станции, другие содержали изображения каких-то коридоров и лестничных маршей. Последнюю фотографию Дима выложил с донельзя серьёзным выражением лица.
- Как думаешь, что это? - обратился он к Якушеву.
Картинка, отпечатанная на посредственного качества фотобумаге, был размыта. На ней было изображено кольцо, будто состоящее из свечения голубого цвета, из-за которого смутно проглядывали очертания предмета, чем-то похожего на огромный светящийся булыжник.
- Честно? - задумался Якушев. - Не знаю.
- Вот и я не знаю, - вздохнул Дима. - Скинь это своему начальнику. Может, он что подскажет.
Фотографию Артём забрал с собой. На следующий день он уже рылся в архиве, пытаясь докопаться до ответа на вопросы где, когда, и, что самое главное, кем она была сделана. Не найдя папки, из которой были взяты эти фотографии, Якушев вызвал Диму, но тот на вопрос об их происхождении ответил, что вообще нашёл их случайно. Со слов ассистента покойного Борщевского следовало, что они лежали отдельно, скрытые за папками, будто кто-то стремился их спрятать.
"Вот и ещё одна тайна ушла в копилку", - подумал Артём.
Можно было сказать, что жизнь наладилась и шла своим неспешным чередом, кабы не одно маленькое, но назойливое обстоятельство: спустя некоторое время после приезда на Первую, Артёма стал тревожить непонятный запах. Порой вне зависимости от того, где Артём был в тот момент, у него возникало ощущение, что воздух вокруг него становится затхлым, как если бы он находился в помещении, набитом старыми шерстяными одеялами. Поначалу Якушев не принимал это во внимание, но потом заметил, что запах мокрой шерсти, с некоторыми нотками плесени, с каждым разом становится всё отчётливее. Со временем к этому добавилось ощущение жара на лице, будто на него падали солнечные лучи. Это было объяснимо на улице, но, находясь внутри помещения, обосновать подобное явление становилось уже куда сложнее. Почуяв неладное, Якушев было обратился к Витальичу, но после детального осмотра и сделанных анализов врач заявил, что никаких патологий не выявлено. Артём практически здоров, и явных поводов для беспокойства нет. Лицо его при этом было задумчивым, и Артём не на шутку перепугался.
Через некоторое время в теле стала ощущаться тяжесть. Порой начинало казаться, что оно медленно наливается свинцом. Якушев, проконсультировавшись уже с Джеймсом, решил заняться пробежками по утрам, свёл курево почти на нет и полностью отказался от спиртного. Тяжесть на некоторое время отступила, но одним осенним днём она навалилась на него так, что он еле смог подняться с кровати. Опрокинув трясущимися руками в себя стакан воды, Артём попробовал подняться, но тут же от недостатка сил был вынужден сесть. Собственное тело ощущалось затёкшим, будто Артём пролежал на кровати не несколько часов, а куда большее время.
"Что со мной происходит? - носились в его голове панические мысли. - Почему? Я же здоров. Что это такое?"
Малость оклемавшись, он всё же встал, оделся, и отправился к себе в кабинет - работа есть работа. Путь в два коридора и две лестницы отнял у него те немногие силы, что ещё оставались после пробуждения. Тяжело дыша, Якушев упал в кресло, не понимая того, что с ним происходит. Ноздри были будто-бы забиты прелой плесневелой шерстью. Дышалось с трудом.
- Что-то ты, начальник, бледноват лицом, - в голосе вошедшего Димы Артёму послышалась усмешка. - Так всё плохо?
- А не видно? - процедил Артём, пытаясь из полулежачего положения переместиться в сидячее. - Не то слово.
- Это бывает, - на лице Димы будто бы появилось лёгкое презрение.- Но ты не бойся, скоро это всё закончится.
- Ты о чём? - с настороженностью в голосе спросил его Артём.
- Скажи, ты в состоянии отличить реальность от иллюзии? - не обратив внимания на вопрос Якушева, задал встречный вопрос Дима, и Артём всем телом ощутил в нём подвох.
- Могу, - твёрдо сказал Якушев. - Вот смотри, я сам себя щиплю, - его ногти впились в кожу, оставив на ней багровые следы. - Мне больно. Это реальность.
- А что, если это хорошо смоделированная иллюзия?
- Что ты имеешь в виду? - слова Димы Артёму не понравились. Было в них что-то такое, что предвещало нехорошие известия.
- Где заканчивается реальность и начинаются иллюзии? - Арефьев, будто не замечая состояния Якушева, присел напротив и закурил. - Тём, скажи честно: тебя всё ещё беспокоит тот странный запах?
Артём вздрогнул. Выбитый из колеи вопросами Димы, он не заметил, что воздух в помещении наполнился запахом прелой шерсти. Казалось, что ещё немного, и она полезет в нос, на этот раз забивая его окончательно, и препятствуя доступу кислорода в лёгкие.
- Вижу, что беспокоит, - с утверждением сказал Арефьев. - Но ты не бойся. Скоро это всё закончится, - повторил он сказанную ранее фразу.
- Ты, ты... - Артём пытался вздохнуть, но что-то как будто прилипло к его лицу. - Ты...
- Да не нервничай ты так, - усмехнулся Дима. - Это же сон. Просто сон.
Артём, вытянув руки, из последних сил дёрнулся вперёд, стремясь достать до Арефьева. К его неожиданности, он будто бы налетел на невидимую стену. Дима рассмеялся и вместе с комнатой начал растворяться. Сквозь исчезающие линии стен и мебели проступали другие, с прежними общего ничего не имеющие. Артём ощутил, будто он уже не сидит в кресле администратора Первой Базы, а лежит в автомобильном кресле с наползшим на лицо прелым шерстяным одеялом. Последнее, что он увидел, была загадочная улыбка Арефьева и собственные руки, из которых сочилась жуткая чёрная жидкостью.