А охранял этот крючочек два узелка из одинаковой ткани. Только узелки эти не лежали, а стояли в двух противоположных углах тумбочки. По их положению и размеру я догадалась, что это куклы. Развязав первый узелок, я была потрясена: на кукле было надето платье, сшитое из моего, а к голове приклеены мои волосы. Когда старуха ухитрилась все это отрезать, не знаю, но я вспомнила, что это платье оказалось у меня дома изрезанным, и я всю плешь мужу проела, упрекая, что он по пьянке уже платья мои кромсает. А выходило, что я так и пришла домой в изрезанном старухой платье, даже не заметив того, когда она это сделала, не догадываясь, что иду по улице полуголая.
В ту минуту в сарае мысли в моей голове неслись быстрей ракеты! Я осмысливала, сопоставляла все произошедшее, пытаясь разобраться и выпутаться из этой колдовской паутины, не забыв при этом о своей мысленной клятве Катюшке найти и освободить ее маму. Кукла, изображающая ее маму, была во втором узелке. Платье на ней было сшито из той рубашки, в которой она ночевала со мной и с ТОЙ САМОЙ КОШКОЙ в ту кошмарную ночь.
А волосы... Густые рыжие пышные волосы ни с какими нельзя было спутать, такими были они яркими да необычными. В грудь куклы, изображающей Эмму, там, где у человека сердце, была воткнута игла, только ушко торчало наружу. Когда я взяла кукол в руки, мне стало жарко и показалось, будто кто-то ходит вокруг сарая. Я замерла. Никто не вошел, но мне невыносимо стало дольше там находиться, и я безрассудно, не просчитывая, что решит старуха, схватила кукол, и не закрывая дверцы тумбочки, двери сарая и калитку во дворе кукольщицы, ушла домой.
Вначале я не шла - я бежала. Но вскоре почувствовала, что ноги наливаются невыносимой тяжестью, будто к ним привязали гири и эти гири утяжеляются каждые десять минут.
Я понимала все. Понимала, что вступила в битву с силой неведомой, мне неподвластной, о которой я только слышала, и никогда не сталкивалась наяву. Выйти победителем в этой битве я не надеялась, но усилием воли заставляла свои ноги бороться с одолевающей их тяжестью. Я спешила! Шла и шла, прижимая к груди узелки с куклами, которые казалось, прожигали дыру в моем сердце. Оно болело, горело огнем...
В таком же огне я хотела поначалу сжечь похищенных мной у колдуньи кукол, когда по дороге домой размышляла, как разрушить колдовство? Но ведь эти куклы олицетворяют нас с Эммой! А вдруг в огне сгорит что-то от нас?
Нет! Надо прийти домой и аккуратно ножничками распороть все шовчики, разобрать на составляющие части этих зловещих кукол и вынуть из них все безжалостные иголки.
... До моего дома оставалась пара кварталов, когда, поворачивая за угол, я невольно оглянулась, посмотрела на шоссе позади...
... Дорога была пустой. Ни машин, ни велосипедистов, зато по тротуару бежала кошка. Черная. Большая. Хромая.
ТА САМАЯ КОШКА!
Назвать ее иноходь бегом можно было только с большой натяжкой. Она безобразно хромала и вполне понятно, что мои трехпудовые ноги она догнала только теперь, в конце пути.
Было так страшно, что хотелось чем-то от этого ужаса отгородиться. Я машинально сунула руку за пазуху и плеснула остатки святой воды. В кошку я не попала, она продолжала бежать, но мне казалось, что сама дорога отодвигает ее назад. Только хищные кошачьи зрачки догоняли меня, полыхая сквозь щелочки глаз бесконечной ненавистью...
Страха кошка на меня нагнала такого, что казалось, это предел и большего ужаса человек не может перенести. Но тогда я еще не знала, что настоящий, истинный УЖАС ждал меня впереди, на пороге моего дома.
... Когда я повернула за последний угол, то посмотрела вперед, а не назад. Двадцать метров оставалось до наших зеленых ворот. Перед этими воротами стоял молодой человек и звонил в звонок. Мне он показался знакомым, но узнать я его не могла. Затылок чужой. Но я обрадовалась живому человеку, к которому можно обратиться за помощью и он не подумает при этом, что я сумасшедшая, как подумал бы любой прохожий...
Думая только о преследующей меня кошке, я оглянулась. Слава Богу, кошка чуть-чуть отстала. Прикинув на глаз расстояние до калитки, я поняла, что успею, добегу до нее, и кошка с ее больной лапой меня не догонит.
В тот самый момент, когда я подбежала, из калитки вышел Саша, мой муж.
- Здравствуйте, - услышала я незнакомый голос посетителя. В ответ на приветствие моего мужа, он спросил:
- Могу ли я поговорить с Галей?
Не ожидая, что ответит муж на вопрос незнакомца, я толкнула последнего в спину. Навалившись на обоих мужчин тяжестью своего тела, я втолкнула их во двор и с размаху закрыла калитку на все засовы, которые на ней были. При этом я твердила: