Соседи объяснили, что домик кукольщицы в одночасье развалился, а куда подевались хозяева, они не знают. Теперь этот участок принадлежит местной прокурорше, она его расчистила и собирается строить для себя дом. Загвоздка, видимо, пока только в узости самого участка. Современный приличный дом на нем не умещается.
Подруга моя вернулась в Уч-Кудук, а я осталась со своим отчаянием и ужасом, поселившимся в моей душе, не догадываясь, как теперь от этого наваждения избавиться. Конечно, я наделась на то, что все пройдет со временем, но надежда эта была призрачной и душа моя медленно, но верно утекала в черную бездну безысходности. Чувство вины за исчезнувшую Эмму и угрызения совести за взятую на себя и не исполненную миссию по ее вызволению из колдовского плена измотали мое и без того слабое сердце.
Чувствую я, что еще чуть-чуть, и со мной все будет кончено, несмотря на благополучие в моей собственной семье, душа болела и болела за абсолютно чужого человека, случайно столкнувшегося со мной на жизненном пути.
Тетушка, моя жизнелюбивая тетушка, прислала большое письмо, где отругала меня, как следует, за уныние.
- Это большой грех, Гала, и если сама не справляешься - иди в церковь...
Вот уже месяц я посещаю церковь, стою, старательно повторяя шепотом молитвы. Сначала было трудно, спина болела, потом, то ли спина привыкла, то ли молитвы помогли, облегчили. Да и от души будто отлегло.
* * *
Время шло, все дальше отодвигая события, случившиеся в конце прошлого лета.
Однажды, сидели мы с мужем у телевизора, потягивая домашнее вино из высоких фужеров. В происходящее на экране я не вдумывалась, наслаждаясь приятной тяжестью в голове, и надеясь, что сегодня-то уж я сразу усну, а не буду часами ворочаться с боку на бок и прислушиваться, не случится ли под утро ненавистный сердечный приступ от переутомления.
- Смотри-смотри, Эмму твою показывают, - дернул меня за рукав муж.
Я аж подскочила! С экрана на меня смотрела исхудавшая донельзя, в больничном халате и какой-то косынке, прятавшей ее чудесные рыжие волосы - Эмма!!!
Это была она!.. - яркая красавица, рыжая и зеленоглазая!
Снимавший ее оператор предложил снять косынку, она послушно стянула ее, не развязывая, и по плечам рассыпались роскошные крупные локоны, цвет которых увидевший никогда не смог бы забыть.
- Это лучшая наша санитарочка, - представил Эмму незнакомый мне врач какой-то неведомой больницы, только назвал при этом совсем другое имя, вовсе не ту фамилию...
Если бы не муж - свидетель, я решила бы, что допилась уже до белой горячки, что промелькнувшее на экране лицо - галлюцинация чистой воды, а меня пора уже лечить от алкоголизма.
Но муж! Мой рассудительный и практичный муж рассеял все мои сомнения. Он заявил:
- Завтра с утра пойду звонить на телевидение, - и записал время трансляции передачи о нашей «санитарочке».
Эта передача изменила мою жизнь в корне: я больше глотка вина не могу проглотить. Как отрезало! Даже волевых усилий не пришлось прикладывать. Наберу в рот спиртное, подержу-подержу и приходится выплевывать - глотательного движения не происходит, мышцы гортани при наличии во рту алкоголя вмиг атрофируются. Может и слава Богу!
Да... Видимо, Бог на нашем пути оказал немалую помощь: вытащили мы Эмму, привезли к себе. Еле отбились от того врача, что расхваливал Эмму по телевизору. Он оказался главным врачом небольшой поселковой больницы на самой границе нашего степного края со всей остальной Россией и ни за что не хотел отпускать с нами такую ценную работницу, старательную и безотказную, какой, оказывается, была наша Эмма. Еле уломали! Пришлось для этого замену ей найти, дав за свой счет объявление на местном телевидении, и прожить в гостинице вместе с мужем и Эммой, пока не истекут положенные по законодательству две недели.
Эмма, конечно меня узнала сразу. Плакала она, плакала я, а муж мой Саша вышагивал вокруг нас, обнявшихся, и бурчал:
- Ну, развели здесь сырость! - Саша с досадой хлопал себя по бедрам, что говорило о его сильной взволнованности, пытался нас разнять и увести в номер гостиницы.
- Да, хватит вам, хватит уже! Смотрите, вокруг лужи из ваших слез, горемыки несчастные. Пойдем в гостиницу, а то люди уже оглядываются.