Голос его я не помнила, лицо видела только мельком, поэтому мне стоило больших душевных усилий заставить себя открыть калитку.
При взгляде на высокого красавца, ко мне вернулись те ощущения, которые я испытала тогда, когда его впервые увидела. Несомненно, это был тот, которого я приняла за покойного мужа Эммы - так они были похожи, и это неожиданное сходство оказалось тогда последней каплей, утопившей меня в инсульте. Все это было далеко позади, давно поросло быльем, поэтому сейчас я приветливо сказала:
- Здравствуйте, заходите, пожалуйста.
И погромче прокричала:
- Эмма, это к тебе Алеша из Германии приехал. Спускайся.
Но не тут-то было. Когда мы с Алешей подошли к груше, Эмма выпученными глазами таращилась на нас и вниз явно не собиралась спускаться.
- Здравствуйте, Эмма. Позвольте представиться - Алексей.
- Оч-чень пр-риятно, Эм-ма. Вы оч-чень н-на Володю похож-жи.
- Да, мне говорили. Может, вы спуститесь пониже, хотелось бы многое обсудить, а то еще чуть-чуть и вы птицей взмоете в небо, а мы тут с Галей останемся завидовать.
- Какое там небо! Я вниз боюсь посмотреть и думаю, что отсюда уже никогда не спущусь, только если упаду, потому что держусь уже из последних сил - на честном слове.
- Так. Значит, шутки в сторону! - властно заявил Алексей и без обиняков перешел на «ты». - Эмма, ты больше не смотри вниз, соберись, вспомни, что тебя под Ганновером ждет дочка и очень скучает. А как скучают твои родители, я расскажу, когда помогу тебе спуститься вниз. Галя, есть большая лестница?
- У нас нет, а у соседей, у которых есть, дома днем никого не бывает.
- Т-а-ак, это сложнее. Тогда поищи веревку.
- Сейчас, - с готовностью ответила я и быстро, как казалось, отыскала в сарае веревку.
Но с дерева уже слышались рыдания Эммы в голос.
Потом, когда все успокоились, я спросила наедине у Эммы:
- Ну, скажи на милость, чего это ты так отчаянно плакала, сидя на дереве? Ведь тебе столько пришлось перенести в последнее время, что из-за такого пустяка видеть тебя рыдающей мне было очень странно.
- Вот поэтому и плакала, что столько пришлось испытать. Как увидела Алешу, расчувствовалась, будто к родному Володиному плечу прижалась. Все, что накопилось, вырвалось наружу в слезах. Страшно вдруг стало, а ведь я высоты некогда не боялась, а как увидела такие родные черты, превратилась сразу в слабую и беспомощную, даже самой себя жалко было. Я вся дрожала, и мне казалось, что по ветвям дерева, по его стволу ползут змеи, и это не груши вокруг, а маленькие змеиные головки с ядовитыми жалами грозят мне смертью, и сижу я, кажется, на такой высоте, что вниз и посмотреть-то жутко, если бы не Алексей! Хотя в нем-то и была основная причина моей истерики, но это я поняла уже после того, как Алеша снял меня с дерева.
- А как он тебя снял!- с удовольствием растягивая слова, проговорила я и цокнула в восхищении языком, - С радостью поменялась бы с тобой в те минуты, когда он привязал тебя к себе, как великое сокровище, которому и цены-то нет, да и как спускал тебя он с великими предосторожностями.
- Ну, предположим, все эти предосторожности, вместе взятые, не помешали мне заполучить несколько синяков и ссадин, но, если честно сказать, мне очень понравилось обнимать его обеими руками и вдыхать, уткнувшись носом в его сильную грудь, ядреный мужской запах, при всей внешней их схожести, непохожий на Володин, может, потому что смешан с другим одеколоном.
- Так что же получается, фрау Эмма, ты в Алексея влюбилась?- спросила я.
- Ох, не знаю, Галя. Я еще не отошла от прошлого, оно, ты же видишь, не отпускает меня, держит, но не могу скрыть от тебя, что наслаждаюсь, когда Алешу вижу. Готова часами его разглядывать, отыскивая схожие с Володей черты, слушать его голос и ловить знакомые нотки. Родня есть родня, так что трудно пока разобраться: в Алешу я влюблена или память о Володе так меня тревожит.
- По-моему ты ему тоже приглянулась, потому что пока мы пили чай, а он рассказывал тебе о твоих родных, глаза его горели, прямо лучились радостью, а может его холостяцкое сердце, наконец-то, дрогнуло и дало трещину.
- Ой, Галочка, давай не будем загадывать. Я сейчас думаю только о том, что скоро увижу свою доченьку, родителей и буду далеко от этого горбатого урода, уж в Германии он меня не достанет. Ты не знаешь, Алеша сможет получить все документы без меня? Я так боюсь выйти за калитку, после того, как увидела горбуна, что меня от одной мысли об этом в дрожь бросает.
- Вот сейчас Алеша вернется и все нам объяснит, но я думаю, что в любом случае тебе придется выбраться из берлоги.
- Мне показалось или ты, правда, шутишь, называя свой дом моей берлогой? Ты считаешь меня трусихой?