Я спросила:
- Куда мы идем сейчас?
- На кладбище. Там я сторожем устроился, в сторожке живу, - ответил мне Сергей. Спрашиваю его:
- Это твои коты? Как их зовут?
- Это бесы. Они мне помогают со свадьбой. Сегодня ночью и организуют.
Идем дальше. Трясусь, боюсь, ноги меня не слушаются, подчиняются только котам, которые вьются вокруг них. Чуть дотронутся до ноги мягкой своей шерстью, так меня передернет, словно током ударит.
А Сергей продолжает мне по дороге рассказывать, что он уже пытался меня привести в свою сторожку с помощью куклы-монахини, да не хватило у этой куклы на это сил не только потому, что не такой он сильный кукловод, как его мать, не успел он при жизни достаточно хорошо овладеть ее мастерством, но помешало еще и присутствие Гали, она не так, как я, поддается гипнозу кукол под звучание флейты. Нас довела кукла до двери сторожки, а внутрь загнать не сумела. Так-то вот, оказывается.
Спросила я его о куклах. Шьет ли он их, как шила мать, чтобы продать?
- Нет, - ответил он мне. - Это мастерство двоюродная сестра получила в наследство от моей матери, а мне после ее смерти котов этих в помощь присылают, если трудно приходится или жениться вот решил. Ты же рада? Довольна, что я тебя отыскал? Ты ведь меня так любила! Плакала, умоляла не изменять тебе. А как мать померла, дом развалился, так ты и потерялась, но я искал, ждал тебя и, вот видишь, нашел. Кроме тебя, у меня никого нет, и мы до конца дней наших будем теперь жить вместе.
Вот такой вот ужас меня ожидал, если бы не Алеша. Он меня спас.
- Ну, во-первых, я тебя потерял. Город незнакомый, дело к вечеру, за какой угол завели тебя эти мерзкие коты с горбуном, не помню... Что тут будешь делать? Сел на лавочку возле какого-то домика, сижу, мысли в голове прыгают туда-сюда, туда-сюда, а ничего сообразить не могу.
Но на мое счастье присела на лавочку старушка. Маленькая такая, божий одуванчик, и спрашивает:
- Что, милок, бледный такой? Не заболел ли? Или потерялся?
Я ей все и рассказал. Что знал. А ведь знал я не очень-то много, - грустно сказал Алеша.
- Надеюсь, у нас будет время, и я расскажу тебе побольше, - вставила Эмма.
- Надеюсь, - ответил Алексей и продолжал.
- Повела меня бабулька в домик напротив. Напоила меня чаем и долго объясняла, как опасно с нечистой силой воевать. Да разве это я с ней, это она со мной, нечистая эта сила, воюет, не дает родственницу в Германию отвезти, выкрала ее, увела, заморочила, где искать, не предположу.
Старушка после чаепития зажгла на столе свечи, поставила передо мной таз, сняла со стены икону, и стала поливать эту икону над тазом водой, что-то причитывая. Потом икону повесила на место, а меня заставила умыть лицо и намочить голову этой водой после иконы. Читала при этом что-то невнятное. Вытереть лицо не дала, сказала, что должно оно высохнуть. Я попробовал воспротивиться, мол, спешу очень, ведь девушку мне еще найти надо, но она говорит:
- Без меня ты не сможешь ее найти. Тебе помощь моя нужна, иначе из этого переплета сам не выпутаешься. И девушку не найдешь. Сейчас погадаю, поищу, где она может быть.
И погадала, представьте, на воск.
- Вижу, говорит, кресты, гробы, плиты. Кладбище, что ли? Но ее среди могил нет. Вот строение, сторожка, вроде? Да, похоже, сторожка. Там ее и ищи.
- А где здесь кладбище? - спросил я. Действительно, Эмилия в сторожке или нет, но проверить надо было.
Бабулька сказала, что со мной внука провожатым пошлет, но ей еще оберег для меня надо приготовить. О том, крещеный ли я, она еще раньше спросила. Написала бумажку, зашила в тряпочку и повесила мне на шею на нитке.
- Береги, - говорит. - Пока амулет с тобой, нечистая сила тебя не одолеет. Но все же еще одно средство попробую. Вывела меня во двор, отломила от ивы прутик и очертила вокруг нас обоих круг. Потом, не выходя из круга, поворачивала меня на четыре стороны, заставила повторять за ней вполголоса слова какой-то молитвы. Я ничего не запомнил, но послушно взял с собой прутик. Она сказала:
- Где остановишься, очерти вокруг себя этим прутиком и из рук старайся его не выпускать, он тебе пригодится.
Позвала бабуля внучка, играющего с пацанами на улице, и послала его проводить меня до кладбища. Оно оказалось не слишком далеко. Весь напряженный от переживаний, я не заметил, как мы с ним дошли. До самых ворот кладбища он не пошел, оставил меня на том повороте дороги, откуда кладбищенские ворота были уже видны.