– Посидишь полчаса или чуть больше. У тебя ведь никаких дел на сегодня нет?
– Нет. Ты не передумала насчет магазина?
– С одеждой? Нет, я не собираюсь ничего покупать.
– Если дело в деньгах, могу одолжить немного.
– Дело не в деньгах! Ида, ты очень хорошая подруга, но почему-то никогда не принимаешь к сведению факты, идущие вразрез с твоими убеждениями.
– О, какая умная фраза, – восхитилась я. – Из книги по психологии? Это распространенная патология или какая-то аномалия?
– Зря смеешься. Я бы на твоем месте задумалась.
«И я бы на твоем месте много над чем задумалась».
– Непременно поразмышляю на досуге. Ты готова к выходу? Я – да.
Кто бы мог подумать, что менее чем через час я окажусь в эпицентре удивительных – в основном по своей банальности, но не только – событий.
Подходя к дому, мы обнаружили, что свет в квартире Жанны и Семы горит – следовательно, Сема там.
– Ой, как он меня встретит? – снова заволновалась Жанна. – Мне что-то не по себе.
– Все будет нормально, – рассеянно успокоила ее я. – Если что, ты можешь пожить у меня еще хоть… несколько дней. – Разумеется, мне не хотелось этого говорить, но я должна была. Дружеские отношения подразумевают некоторые обязанности.
В подъезде она начала красться и говорить шепотом, точно опасалась, что, услышав ее шаги или голос, Сема заранее вооружится скалкой или кухонным ножом.
В коридор мы тоже вошли тихо как мыши. В прихожей горела лампочка, из-под закрытой двери в спальню пробивался свет. Сема навстречу не выходил. Пока Жанна запирала за нами трясущимися руками, я чуть не споткнулась об обувь, стоявшую прямо на коврике при входе в прихожую.
– Ого, ты купила красные сапоги. Молодец, – шепотом сказала я.
– Красные?.. – не поняла она и, опустив взгляд, вздрогнула. – Это не мои.
– Упс. Значит, у твоего мужа кто-то есть.
– Господи.
– То есть я имела в виду, что у него СЕЙЧАС кто-то есть – ну, в гостях.
– В нашей спальне. Девушка.
Побледнев, Жанна развернулась к выходу. Я поймала ее руку в сантиметре от дверной ручки.
– Э, нет, так не пойдет. Это твой дом, и бежать никуда не надо. Ты сама говорила – это слабая политика. Сейчас вы выпроводите эту леди, сядете и поговорите. – Я сказала это не без иронии, а в душе радовалась – наконец-то она увидит, что ее драгоценный Сема далеко не безгрешен.
Ясное дело, Жанна знала, что он иногда изменял ей, и проводила с ним по этому поводу регулярные терапевтические беседы, но, во-первых, она наивно полагала, что беседы имеют действие и теперь все позади, а во-вторых, не представляла, что он может делать это прямо в их спальне. Это было, пожалуй, уже слишком – даже для нее.
– Думаешь, надо войти? – нервно спросила Жанна.
– Обязательно, – кивнула я.
– А ты со мной зайдешь?
– Зачем? Ну, если ты хочешь, то да, конечно.
– Очень хочу. Пожалуйста.
– Я бы на твоем месте не впутывала в личные дела кого-то третьего…
– Третья не ты, третья – хозяйка этих сапог. Так что она и есть лишняя. А чтобы лишним был четвертый – об этом я никогда не слышала. Пошли.
Я, разумеется, уже догадалась, свидетелем чего придется стать, но меньше всего ожидала увидеть в объятиях Жанниного мужа девушку Стаса. Мой мозг мгновенно распознал ситуацию как гротескную, и мне захотелось рассмеяться.
Жанна ухитрилась взять себя в руки и, пробормотав «мы подождем здесь», пулей вылетела обратно в коридор.
– Красные сапоги – это чересчур, честно говоря, – в полной тишине сообщила я ей. – Это безвкусно. Ты могла бы купить себе, например, темно–бордовые. Да даже черные. Главное, чтобы не серые и не бурые. Кстати, хочешь, чтобы я теперь ушла, или мне пока остаться?
– Пока останься, – выдавила из себя она, не сводя глаз с двери спальни.
Наконец она открылась, и перед нами предстали уже одетые Сема и Жанна. Надо сказать, за те года полтора, что я не видела Аллу, она не очень-то похорошела – скорее, наоборот: расползлась в талии, начала обесцвечивать волосы, что делало ее похожей на девицу нетяжелого поведения. Да и стиль одежды стал более вульгарным. Хотя, может, она так разоделась специально по случаю жаркого свидания? Короткая юбка, глубокое декольте, да еще эти сапоги… Интересно, для Стаса она тоже так наряжалась? Если да, то у него явные проблемы со вкусом.
Увидев меня вблизи, она слегка нахмурилась – видимо, припоминая, где могла меня видеть, – и уже через несколько секунд ее глаза распахнулись от удивления, а губы сложились так, будто она собиралась произнести слово, начинающееся на «о». Естественно, в этой ситуации она не могла ничего сказать мне, не скомпрометировав при этом себя (может, Сема вообще не знал о существовании Стаса), поэтому растерялась и, недолго посверлив меня взглядом, отвернулась.