Настойчивый свисток домофона заставил Ника подняться с тахты. К нему давно никто не приходит. Кроме Су. Но массажист сам открывает дверь, у него есть ключ. Нику потребовалось время, пока он понял, поверил, что это не розыгрыш. С той стороны домофона ему показывали его же куртку! Не может быть!
– Заходите, – не своим, деревянным голосом пригласил он. Бросился от дверей – не успеть ничего убрать! Будь что будет. Могла бы и предупредить. Ник не знал, зол он или безумно счастлив. Дверь мягко отворилась.
– Здравствуйте. Мне следовало предупредить. Не очень правильно являться так. Не сердитесь. Если совсем не вовремя, вот. Спасибо.
Джой протянула Нику куртку. Это была Джой! Настоящая, живая Джой! В сто, миллион раз лучше, прекраснее, чем та, которую Ник помнил, о которой мечтал.
– Это Вы меня извините. Проходите, пожалуйста, – неловко засуетился Ник.
– Спасибо. Можно я здесь присяду. Самое удобное кресло в мире.
Даже в кресле, занимая всё широкое сиденье, были разложены листы рукописи.
– Простите, сейчас я, – торопясь и чуть не падая, Ник кинулся собирать бумаги.
– Я помогу.
Джой с явным любопытством разглядывала неровные, вкривь и вкось исписанные листы.
– Что это? Секрет? И как Вы это читаете? Это можно понять?
Она устроилась в кресле, не выпуская бумаги из рук.
– Секрет? Нет, что Вы. Это – помните, рассказывал Вам о Хоме? Старике. Из Дома Призрения?
– Тот, что похож на Вашу птицу?
Джой кивнула на картину.
– Так Вы помните?
– Что-то. Не всё.
– Если интересно…
– Я люблю много чего… странного.
Джой не переставала удивлять Ника.
– Это – записи, я назвал их «Исповедь», того старика. Он был рыбаком – Хом.
– И что в них особенного?
– Хом жил в малюсеньком селенье. Несколько домов – лачужки. Там небольшая бухточка. Молодёжи не осталось. Доживают такие, как он.
– Пока ничего необычного. Мне рассказывали – много есть разных стариков.
– Верно, старики бывают разные. Но таких, которые утверждают, что были кристаллами и, почти безграмотные, исписывают страницы литературным языком, уверяю Вас, не так много.
– Вы думаете, есть ещё такие?
– Нет, это оборот речи. Не очень удачно. Поверьте, таких, как Хом, больше нет. Я искал.
– Наверное. Это о чём-то говорит…
Джой провела рукой над листами. Помедлив, передала их Нику.
– Вы точно придумаете, что с этим делать.
– Классический случай бреда. Интересен только из-за «носителя». У старика, который в жизни не покидал свой посёлок, не образованного, не прочитавшего ни одной книги, умевшего только ловить рыбу, не может быть такого бреда. Точнее, расстройство может иметь место, но не такое.
Ник почувствовал, что увлекается. Интересно ли это Джой? Это он не в себе! Развлекать её! Этим!
– Может быть, Вы хотите чего-нибудь выпить? Я могу предложить что-то поесть?
Ник испугался, что Джой всё это неинтересно, скучно слушать о всяких стариках. Сейчас она уйдёт. Куртку-то она вернула.
– Спасибо. Я выпила бы стакан воды. Пожалуйста. У Вас есть простая вода?
– Конечно! – обрадовался Ник. Ни одного чистого стакана! Только заветный стакан отца. А вода? Что она имеет в виду – «простая вода»?
– Я пью воду из-под крана, – будто подслушала сомнения Ника и мигом их разрешила Джой. Она отпила маленький глоточек.
– Спасибо. Я, собственно, пришла как-то договориться. Обещала помочь – ходить с Вами. Но поняла, что это здесь совершенно невозможно. Не обижайтесь. Афишировать себя я не могу. Если честно, и не хочу. Отделаться, что-то скрыть от Филла нет никакой возможности.
Ник кивнул. Он понимает.
– Я не хочу Вас подвести. Будьте уверены.
Это их последняя встреча.
– Но я организовала себе небольшой отпуск.
Отпила ещё один маленький глоточек воды Джой.
– Давно собиралась. И решилась.
Ник почувствовал – вот! Оно! Сейчас!!!
– Если бы вы могли или захотели со мной куда-то поехать.
– О, конечно!
Он не раздумывал ни секунды. Это его шанс! Единственный, наверняка!
– Вы так быстро соглашаетесь? Приятно. Мы могли бы…
– Конечно, несомненно. Я и сам мог бы предложить… Куда бы Вы хотели поехать?
– Я толком нигде не была. Всё равно. Где меня не узнают – это главное. Ох, – спохватилась Джой, – наверное, я нарушаю Ваши планы. Нельзя так влезать в чужую жизнь. Простите. Я привыкла думать только о себе.