Ной-журналист не мог отделаться от предчувствия, что это и есть та сенсационная новость, на которой он сделает себе имя. Но он тут же устыдился собственных мыслей. Ему очень нравилась Милли, и, несмотря на желание стать именно тем человеком, который призовет убийцу девушки к ответу, возможно, не совсем прилично использовать ее смерть для продвижения по карьерной лестнице.
Когда Ной познакомился с Милли, он не знал, что она проститутка. Он оказался на Стрэнде сразу после того, как двухколесный экипаж сбил ребенка. Ной надеялся, что он первым прибыл на место происшествия, и стал расспрашивать зевак о том, что произошло. Милли была одной из очевидиц. Она была такой красивой, так помогла ему, так беспокоилась о ребенке и его родителях, что, когда она заявила, что ей пора домой, Ной пошел ее проводить. Только когда они дошли до Джейкс-Корт, девушка призналась, кто она такая. Ной ответил, что для него это не имеет значения, она ему очень нравится.
До знакомства с Милли он лишь однажды был в борделе, да и то оказался там исключительно потому, что его друг, пьяный в стельку, затащил его туда. Ною претила сама мысль о том, что мужчина может купить женщину, как мешок сахара или угля. Но ему отчаянно хотелось опять встретиться с Милли. Ной очень волновался, собираясь зайти в бордель Энни, но это был единственный способ увидеть Милли.
Во время его первого визита они даже не дошли до постели. Ной сказал девушке, что просто хочет побыть вместе с ней. Они поднялись к ней в комнату, болтали и целовались.
Но в следующий раз они занялись сексом. Ной просто не смог сдержаться, оказавшись в ее теплой, загроможденной всякой всячиной комнате, когда Милли сняла платье и осталась в одном белье; ее пышная грудь вздымалась в глубоком вырезе сорочки. Это было самое удивительное, самое волнующее переживание в его жизни. Их с Милли связывал не только секс. Ною нравилось в этой девушке все: ее добрая, ласковая натура, шелковистая кожа, жизнерадостная улыбка.
Возможно, он обманывался, но верил, что Милли испытывает к нему те же чувства, что и он к ней. В течение последующих шести-семи недель Ной наведывался к Энни каждый понедельник — это был самый спокойный вечер недели. Но во время его последнего визита Милли была уже с кем-то занята; Ной почувствовал себя уязвленным и подавленным и на следующей неделе никуда не пошел. Теперь Милли больше нет, он никогда ее не обнимет…
— Послушайте, мисс Дейвис, я не детектив, — сказал молодой человек дрожащим от волнения голосом, — но я любил Милли и с радостью посмотрел бы, как ее убийцу вздернут на виселице. Я готов помочь и в поисках Бэлль, только понятия не имею, как взяться за это.
— Я уверена, вы сможете ее найти, — произнесла Мог. В ее глазах была мольба.
Ной вздохнул.
— Наверное, стоит начать с опроса жителей Севен-Дайлс — возможно, кому-то что-нибудь известно. Вероятно, я смогу найти нужных людей в газете, которые знают нужных людей на Боу-стрит, и мне удастся раздобыть кое-какую информацию.
— Мисс Купер не рассчитывает на то, что вы будете делать это бесплатно, — поспешила заверить его Мог, догадываясь о том, что, как и большинство молодых людей, Ной тут же спускает все заработанные деньги.
С первого же дня, как Ной наведался в бордель Энни, Мог поняла, что он хороший человек. Ей понравились его румяные щеки, непослушные волосы, которые, как он ни мазал их бриолином, не хотели лежать гладко. Ноя нельзя было назвать красавцем — его толстый приплюснутый нос напоминал нос пекинеса, а уши торчали, — но у него было открытое лицо, и Мог нравилось то, что он действительно увлекся Милли, а не просто испытывал вожделение.
Убедившись в том, что Ной написал в книге свой настоящий адрес, Мог утвердилась в своих предположениях: он честный человек. А обнаружив, что он живет в столь респектабельном месте, она еще больше удостоверилась в том, что он полностью оправдал ее ожидания.
— Никто не сомневается в том, что Ястреб, или мистер Кент, как он нам представился, очень опасен. По-моему, у него повсюду осведомители, поэтому будьте осторожны с расспросами.
— У вас есть какие-нибудь предположения, куда он мог увезти Бэлль? — спросил Ной. — Я имею в виду, вы не знаете, где он живет, работает? У него есть родные, подруги?
— Такие вопросы никто не задает, — с упреком ответила Мог, как будто Ной должен был знать об этом. — Бэлль говорила, что он просил Милли поехать с ним в Кент. Вероятно, он там живет. Рискну предположить, что именно поэтому он придумал себе вымышленное имя — Кент. Но Энни боится, что он продаст Бэлль. Вы знаете, что это означает?
Ной побледнел, а затем его и без того румяные щеки стали просто пунцовыми.
— Пятнадцатилетнюю девочку?! — в ужасе воскликнул он.
— Это случается и с более юными, — ответила Мог, вздрагивая от отвращения. — Трудно поверить, что мужчины могут получать удовольствие от связи с ребенком. Будь моя воля, я бы подвешивала их за ноги и каждый день отрезала по кусочку, начиная с причинного места.
Ной усмехнулся. Он не сомневался, что Мог способна подвергнуть подобному наказанию того, что украл Бэлль. По тому, как она говорила о девочке, было ясно, как сильно она ее любит. К тому же Мог искренне скорбела о Милли, и это еще больше расположило к ней Ноя.
— Зачем ему это? Она ведь все равно сможет на него донести.
— Большинство девушек, которых продали в бордель, никогда не становятся прежними, — ответила Мог, и ее глаза наполнились слезами. — Они поступают так, как от них ожидают: пытаются убежать от действительности с помощью спиртного и опия. Некоторые же становятся такими же безжалостными, как те, кто их продал. Часто они падают все ниже и ниже и сами превращаются в настоящее зло. В любом случае, они пропавшие души.
Ной с трудом сглотнул. Ему совершенно не понравилась картина, которую нарисовала Мог.
— Попытаюсь раздобыть для вас информацию, — пообещал он. — А теперь расскажите мне о друзьях Бэлль. Я ни в коем случае не думаю, что она сбежала с одним из них, но, возможно, она сказала им то, что не рассказала вам об этом человеке, Кенте.
Мог пожала плечами.
— У нее и друзей-то нет. Когда она год назад бросила школу, мы оставили ее дома. Но мы запрещали Бэлль общаться с нашими девушками, потому что не хотели, чтобы ее испортили. Что касается соседских детей, то они либо голодранцы, либо родители не разрешали им водиться с нашей Бэлль.
— Неужели у нее нет ни одного друга? — уточнил Ной.
Какая же унылая и одинокая жизнь у этой девочки!
Мог склонила голову на бок и задумалась.
— Есть один парнишка, Джимми. Он живет в «Бараньей голове» у дяди. Его дядю зовут Гарт Франклин, — вспомнила она. — Они с Бэлль недавно познакомились. На самом деле они познакомились утром того дня, когда убили Милли. Я помню это потому, что Бэлль вернулась домой возбужденная и стала рассказывать мне о Джимми. Кажется, у него недавно умерла мама, и дядя взял его к себе в паб. Бэлль по-настоящему увлеклась этим пареньком. Но думаю, это была не единственная их встреча. Однажды утром, уже после убийства Милли, Бэлль исчезла, несмотря на строгий мамин запрет. Вероятно, она встречалась с Джимми.
— В таком случае с него я и начну. «Баранья голова» находится на Монмут-стрит?
Мог кивнула.
— Но Энни я о Джимми ничего не рассказывала. Ей бы не понравилось, что Бэлль подружилась с мальчиком, и, положа руку на сердце, я напрочь забыла о нем, пока вы не спросили о друзьях. Дядя мальчика тяжелый, несговорчивый человек. Но если вы привлечете его на нашу сторону, возможно, он назовет людей, способных нам помочь.
— Не могу ничего обещать, но сделаю все от меня зависящее, — сказал Ной. — Должно быть, вы с матерью Бэлль очень напуганы.
— Мы поседели от тревоги, — призналась Мог. — Большинство считает, что из-за своей работы мы разучились чувствовать. Это не так.
— Милли говорила мне, что у Энни хорошие условия и вы к ней очень добры, — сказал Ной. — Знаю, она хотела бы, чтобы я вам помог.