— Пиппа, — тихо произнес он, и голос его звучал немного хрипло, — Пиппа, я так хочу тебя…
Тут же ее рука сквозь брюки почувствовала подтверждение его слов и легла на гордо поднятый ствол его члена, который показался ей теплым, сильным и могучим, но при этом совсем не страшным. С чувством радостного изумления Пиппа погладила его по всей длине, желание переполняло ее. Удивляясь себе самой, она поняла, что больше всего на свете ей хочется освободить эту упругую горячую плоть от тесной одежды. Если бы она могла сейчас взять этот крепкий ствол своей рукой, целовать и ласкать его, отдать Мэтту тот сплошной трепещущий нерв, в который она превратилась…
Пиппа не могла даже представить себе, что Мэтт способен чем-либо ее обидеть. Она с уверенностью, поражавшей ее саму, твердо знала, что может полностью довериться ему.
— Мэтт!
Раздался стук в дверь, от которого они оба вздрогнули.
— Мэтт! Мэтт, ты здесь?
Они узнали голос Ли Бродбента, и Мэтт, поймав ее взгляд, скорчил недовольную гримасу.
— Как ты считаешь, — тихо спросил он, — если мы не отзовемся, он уйдет?
Пиппа усмехнулась:
— Насколько я знаю Ли — и не подумает!
— Боюсь, что ты права. Ну, тогда мы постараемся поскорее от него избавиться, договорились?
Она кивнула и поправила волосы. Мэтт поднялся с дивана и направился к двери.
— Привет, Ли, — бодрым голосом произнес он. — Заходи.
— Вы видели это?! — Ли ворвался в номер, потрясая перед собой номером вечерней газеты. Он был настолько взволнован, что ничуть не удивился, встретив здесь Пиппу, хотя едва ли он знал заранее о ее присутствии.
Мэтт взглянул на заголовки и пробежал глазами полицейский отчет.
— Стив снова арестован, — коротко сказал он.
— Однако, я смотрю, тебя это не сильно удивляет! Ради всего святого, Мэтт, арестован один из ведущих участников нашего спектакля. Его обвиняют в изнасилованиях и во всяких других таких вещах, и у него нет ни малейшего шанса участвовать в премьере. Газеты просто с ума посходили. Это какой-то кошмар!
Мэтт через голову Ли переглянулся с Пиппой. Ли нимало не волновало, что именно мог натворить Стив, — он переживал только о судьбе спектакля. Если бы полиция позволила ему это, он ничуть не стал бы переживать из-за того, что на подмостки его театра каждый вечер выходил бы насильник.
— Не устраивай панику, Ли. Джед Тайлер готов в любой момент заменить этого подонка.
Ли недоверчиво взглянул на Мэтта:
— Ты знал обо всем этом? Ты знал и ничего не говорил мне?
Мэтт пожал плечами:
— Прости, Ли, но я не мог этого сделать. Послушай, премьера состоится, как и было запланировано, но без Стива и без Дайаны. Если понадобится, мы с Пиппой вытащим весь спектакль, хотя я убежден, что тебе не стоит беспокоиться из-за Джеда Тайлера. Ну а что касается газет, то пусть газетчики пишут, что им угодно, — мы просто должны работать.
Ли стоял на месте как вкопанный и переводил свирепый взгляд с Мэтта на Пиппу и обратно.
— Да, вы должны работать. Я хотел бы, чтобы вы были в театре и чтобы до самой премьеры вы жили, дышали, ели и спали на сцене. Больше не должно происходить никаких неожиданностей, вы меня понимаете?
— Но, Ли, мы не меньше твоего хотим, чтобы «Куколка» стала хитом сезона. Ты не единственный, чья репутация зависит от успеха нашего спектакля.
Ли взглянул на Мэтта с таким удивлением, будто подобная мысль никогда прежде не приходила ему в голову.
— Ты прав. Тогда встречаемся в театре через полчаса.
Мэтт проводил Ли и запер за ним дверь, и Пиппа была восхищена его терпением. Она бы, к примеру, с удовольствием придушила собственными руками их визитера. В то же время она думала о том, что коль скоро Стив надежно упрятан снова за решетку, то ей, наверное, следовало бы вернуться в свою квартиру — больше нечем было оправдать ее присутствие в номере у Мэтта. Разве что… Она улыбнулась — Ли ушел, и дверь была заперта.
— Я еще могу остаться у тебя? — храбро спросила она.
Мэтт улыбнулся:
— Ты смеешься? Разве пресса сможет оставить тебя в покое теперь, когда разразился скандал?
— Но они же не будут знать, что это касается меня и Дайаны? — спросила она с ужасом, охватившим ее при мысли о том, что давний позор может оказаться достоянием широкой публики. Пиппа подумала о родителях, которым она ни единым словом не обмолвилась о том давнем ужасе.