Аким выставляет перед лицом указательный палец и угрожающе трясет.
— Крылова, прекрати! Я могу не только обездвижить, но и вырубить тебя на несколько суток. Не доводи!
Что мне остается? Киваю, соглашаясь выслушать.
Через какое-то время остываю, будто не сама, а помогает кто. Сердце замедляется, и дыхание выравнивается.
— Все? Легче немного? — Аким сжимает мое плечо и заглядывает в лицо.
Киваю, а сама продумываю путь отступления. Что-то мне это не нравится. Уеду к родителям, как только выберусь наружу. Главное, из этой тюрьмы вырваться, а там до ворот и на дорогу…
Тощий застегивает верхнюю пуговицу фланелевой рубашки и присаживается напротив. Долго мостится и ерзает, а потом закидывает ногу на ногу и поднимает стопу высоко на колено. Вольготно чувствует себя, словно он здесь хозяин.
— Лиза еще важна для тебя? — сощурившись, начинает Кощей.
— Да, — отвечаю, не раздумывая.
— Так вот. Ты единственная, кто видел суггестора вживую. Помнишь, что-нибудь об этом? — Аким складывает горкой пальцы и накрывает ими тонкие синеватые губы.
— Обрывки только.
— Что ты помнишь последнее? — интересуется маг, не убирая пальцы. Звук голоса получается глухим и смазанным.
— Ранение Яна в квартире и Лизу, которая вытолкнула меня в коридор, — прячу лицо в ладони. Эти воспоминания тяжелые. Я тогда не могла разобраться в себе. Любила Марка, симпатизировала Яну. Пыталась вычеркнуть Вольного из себя, чтобы остаться с Зимовским. Что потом произошло? Меня вдруг осеняет: — А при чем здесь суггестор? Ты же тоже маг. Найди Лизу своими силами, — всматриваюсь в бледное лицо Кощея и снова перекашиваюсь от неприятия.
Аким играет только взглядом, на лице ни один мускул не шевелится. Его песочные радужки блестят, будто тощий продумывает коварный план. Почему я ему не доверяю? Он же меня вытащил из больницы, вроде как был на моей стороне, но… Гадкое ощущение, что он нехороший, не отпускает. Хмыкаю неосторожно. Доверять моим чувствам не стоит. Вон как с мужем ошиблась. Да и с другом тоже…
Кощей натягивает спину и опускает ногу на пол.
— Сказать что-то хочешь?
Отворачиваюсь. Глаза дерет, а в груди до сих пор камень. Я здесь оставаться не намерена, и это осознание меня душит. Сердце заводится с новой силой и лупит в ребра, будто намеревается выскочить.
— Давай так, — продолжает Аким невозмутимо спокойно. — Я постараюсь оградить тебя от встреч с Игорем, а ты побудешь у меня, то есть «у нас», недельку — поможешь мне Лизу найти.
— Зачем она тебе?
Аким молчит какое-то время, а я считаю про себя секунды, чтобы успокоиться. Я уже поняла, что просто так меня не выпустят.
— Это важно? — наконец, отвечает тощий и хряскает пальцами. — Пропал хороший маг-лекарь, мой друг. Я хочу помочь, — Кощей разводит руками, а я ловлю в его глазах необъяснимые алые искры. Я у многих замечала свечения, только разных цветов. Вот у Марка были белые, как мотыльки, а у Яна — оранжевые, как вечерние фонари.
— А если откажусь? — прощупываю реакцию. Двигаться до сих пор боюсь. Кажется, что невидимая рука великана легла на грудь и раздавит, стоит мне воспротивиться.
— Можешь уйти сразу, — отвечает спокойно Кощей и встает. Подходит к окну и заводит руки за спину. — Иди, если хочешь, — говорит, не поворачиваясь. — Я не держу тебя.
Хочу встать, даже кладу ладони на подлокотники, но тут же понимаю, что если не сделаю сейчас хоть что-то для подруги, потом буду себя всю жизнь корить.
Вздыхаю:
— Я ничего не умею. Чем помогу? И вспомнить суггестора все равно не получается. У меня такая каша в голове, что я себя с трудом помню. Да тебе это и так известно.
Считаю полосы паркета, тру носком кроссовки по ровной линии. Как пережить эти дни, не представляю. Мир рушится, раскалывается, и его осколки больно ранят. Хочется опустошения, но где его найти?
— Тебе надо принять свой дар. Приоткрыть способности. Понять, что ты умеешь, и как этим пользоваться. У каждого мага свои особенности. Когда ты перейдешь во вторую степень блоки с памяти спадут, и ты все вспомнишь. Это все разложит по полочкам — даже отношения с Марком. А это тебе нужно не меньше, чем спасти подругу. Так ведь? Но сначала нужно хотя бы первую степень закрепить.
— Может, я вообще не маг?
Аким резко оборачивается и начинает смеяться. Противно, скрипуче, до слез. Вытирает костяшками пальцев слипшиеся ресницы.
— Поверь мне, — резким серьезным тоном отвечает он.
— Ты что-то утаиваешь.
— Ну, все может быть. Не стану отрицать, — разводит руками и ехидно улыбается. — Но зачем мне это? У меня школа на тридцать молодых магов, которые, как только освоятся со способностями, пойдут во внешний мир. Кстати, среди учеников есть не только Маттеры. Ты знаешь, что темная магия раскрывается для любых синдикатов? Вернее, не так. Темными становятся уже реализованные Рэньюеры или Мнемоны.