— Идем. У меня шестьдесят минут до того, как такси приедет.
Сползаю с кровати, неуклюже путаясь в тонкой ткани простыни. Я без ночнушки. Когда с Марком поженились, перестала их вообще носить. А зачем? Вечно или снимем, или порвем в порыве страсти.
Усмехаясь мыслям, подхожу ближе. Качаю бедрами и откидываю густые волосы за спину. Нацепляю на лицо самую натуральную улыбку.
Марк подбадривает:
— Не хмурься. Три дня быстро пройдут. А сейчас давай просто побудем вместе.
Не отвечаю. Еще шаг, и просто налетаю на желанные губы. Слизывая влагу, проникаю внутрь и сплетаюсь с языком мужа. Аромат зубной пасты со вкусом кокоса добавляет поцелую уникальные оттенки. Марк, как маленький ребенок, не любит взрослые пасты. Ему подавай сладкие: шоколадные, ванильные или фруктовые. Но меня это только забавляет. И возбуждает.
Забираемся в душ. Долго целуемся. У меня сносит крышу и подкашивает ноги. Марк все сильнее оттесняет к стене. У нас большая кабина, нарочно брали для двоих, чтобы можно было…
Крепкие руки скользят по талии вверх и, пересчитав ребра, сминают грудь. Я выгибаюсь и выпускаю протяжный стон мужу в губы. Он ловит его, проникая языком все глубже и глубже. Кусает, тянет, делает своей. Горю и плавлюсь от его прикосновений и не могу сдержать слезы. Они вырываются бессознательно и переплетаются-смешиваются с ощущениями.
Три дня не смогу к Марку прикасаться. Три дня буду спать в холодной постели. Провожать закат и встречать рассвет в одиночестве. Да и еще два выходных впереди, и в клубе нет занятий. Придется дома что-то делать. Может, к родителям съездить.
— Все хорошо, золотая, — муж отрывается от губ и хрипло шепчет, едва касаясь кожи. — Время пролетит быстро. Вот увидишь, Вика-а-а…
Мы отходим в сторону и ждем пока выровняется температура воды. Марк гладит меня по плечам и перебирает сухие волосы, а я смотрю в его голубые глаза и тону. Столько хочется сказать, но все это кажется таким незначительным. Вернется домой, потом и признаюсь, что последний месяц меня беспокоят страшные сны. Зачем сейчас волновать напрасно? Наверняка, это у меня на фоне усталости и осенней хандры.
Проверяю ладонью воду. Еле теплая, даже слегка холодная. Но Марк любит такую, а я потерплю.
Муж тянется к горячему крану и включает его сильней. Мы слишком хорошо знаем друг друга, даже не сговариваемся. Мне так тепло от его участия и внимания: расплываюсь в неге его улыбки и таю от легких касаний ловких пальцев, что разливают по телу настоящее тепло. Этого тепла хватит не на три дня или неделю, а на вечность. Прикусываю язык. Что за глупости лезут в голову? Он вернется, и все снова будет, как прежде.
— Ма-а-арк, обещай, что не задержишься, — вода, обнимая, связывает нас. Обтекает нежно и неторопливо.
— Да, Крылова, обещаю. Три дня, и назад.
— Я уже не Крылова. Забыл?
— Крыло-о-ова, — муж гладит меня по спине и замирает широкой ладонью возле лопаток. — Я ведь вижу твои крылья. Чувствую.
— Это всего лишь лопатки, — смеюсь и утыкаюсь головой в его ключицу. Мокрые волосы облепляют кожу Марка бордово-медной броней. Вода мчится в водосток, а я замораживаюсь от видения.
Бурые дорожки крови стекают с моих волос: они обрезаны до плеч. Я щипаю себя за руку и вижу, как под пальцами краснеет кожа. В голове гул, а в сердце, словно дыра от выстрела из ружья. Печет и горит. Я понимаю, что в тот миг иллюзии не знаю Марка. Не помню. Будто кусок из другой жизни или реальности.
— Вика! — трясет меня муж. — Ты чего?
Прижимаюсь к нему и дрожу.
— Холодно. Согрей меня.
Целует шею и собирает капельки воды, бросая меня в еще больший трепет своей нежностью. Руками, губами, дыханием. Распаляемся и падаем в водоворот страсти вместе. Кажется, что кроме нас вокруг ничего нет. Мир создан для нас двоих.
И я плачу. Плачу от счастья.
Марк собирает губами мои слезы и, целуя, передает их горько-соленый вкус.
— Вика, не нужно так волноваться. Ты мучаешь меня. Я ведь тоже не хочу уезжать. Прошутебя, перестань.
Киваю, а затем притягиваю его к себе. Крепко, невыносимо хочется вжаться в него, чтобы не отпускал. Чтобы не уходил.
— Я от радости… — шепчу и тянусь, чтобы поцеловать его грудь. — Я очень тебя люблю и боюсь потерять, — легко прикасаюсь языком к его соску.
— Никогда… Ни за что не потеряешь. Я обещаю.
Любимый стонет и выгибается. Перекидывая мои волосы на одно плечо, впивается поцелуем в шею. Язык цепляет чувствительные точки и перебирается выше. Марк кусает меня: нежно и осторожно. А затем, слегка оттолкнув, заставляет отклониться. Дышит мною. А я вдыхаю наше желание и, глотая его, стараюсь напиться. Тянусь рукой, спускаюсь по животу мужа: хочу прикоснуться к нему более интимно.