— Вика, слушай меня внимательно, — тараторит подруга. — Все не так, как ты думаешь. Ты в опасности. Просто возьми и уйди из квартиры! — Стефа повышает голос. — Сейчас же!
Меня накрывает новой волной предчувствия. Яркой, как солнце, и мощной, как цунами. Неужели это то самое, что я прогоняла из сердца столько дней? Страх колотится в груди, и мне кажется, будто я падаю с обрыва.
— Вика! Ви-и-ика-а-а… — голос Злоты ломается и переливается в жуткий грохот. — Крылова! Вольная, твою мать! Очнись!
— Я тут, — вдыхая горький воздух, присаживаюсь на кровать. Напяливаю кое-как джинсы. Подскакиваю. Звенит молния. Зажимаю в пальцах бюстгальтер и, приложив телефон к уху, быстро застегиваю его за спиной. Осталось выбрать майку или футболку. Стефа что-то говорит, я понимаю, что она имеет в виду только по обрывкам фраз. — Три дня побыть у тебя? Хорошо, Злота. Я приеду. Да, оделась и уже выхожу. Все. Пока.
Бросаю мобильный в рюкзак. У меня нет элегантных сумок. Я неизменно обожаю спортивный стиль. Каблуки, высокие прически, нарядные платья в пол? Нет. Это точно не про меня. У меня самые простецкие вещи и рюкзаки из разных материалов: джинсовые, кожаные, текстильные. Некоторые Злота подарила: она любит рукодельничать. Но большинство сумок мне все-таки Марк купил. Он всегда знал, как мне угодить и никогда не перечил моим консервативным вкусам.
Его нет рядом несколько минут, а я уже скучаю. Бедра горят от напряжения, а пульсация оргазма еще до конца не отпустила. Тепло эйфории дрожит на кончиках пальцев. От этого я кажусь вялой мухой, что попалась в сладкий сироп. Но взволнованный голос Стефы, мои предчувствия и кошмарные сны делают свое дело. Наспех причесавшись и стянув волосы в хвост, я бросаюсь к выходу.
Пронзительный звонок в дверь меня останавливает. Марк? Забыл что-то?
Подхожу осторожно. На цыпочках. Словно боюсь разрушить тонкое стекло под ногами.
— Марк, ты? — спрашиваю, а сама чувствую, что сейчас грохнусь в обморок от волнения.
— Вика, открой! Это Ян, — знакомый и родной голос глушит эмоции и возвращает силу воли.
Я, не раздумывая, проворачиваю замок и пропускаю Зимовского в квартиру. Он румян, как всегда лохмат на темечке, в ухе блестит аккуратное колечко. Друг дрожащей рукой трет по выбритому виску. Визерунки модной стрижки гаснут под его пальцами.
— Ты разминулся с Марком, — усмехаюсь я. — Он минут десять, как уехал.
Зима закусывает губу, будто сомневается. Опускает голову и затравленно смотрит исподлобья. А в черных глазах непроглядная тьма: затягивает, пугает, выворачивает.
Сжимая ремни рюкзака в ладонях, непроизвольно отступаю. После звонка Злоты, будто камень в груди застрял.
Дверь захлопывается от сквозняка. Ян вздрагивает, а в его взгляде появляется странный блеск. Будто звериный.
Я от ужаса влипаю в стену.
— Ян? Что с тобой? Почему ты так смотришь? Уходи… Прошу тебя.
— Нет, — он запускает пальцы в аккуратно стриженную бороду и качает головой. — Я должен это сделать. Прости, Вик.
Пячусь и, спотыкаясь о край ковра, падаю назад. По инерции вылетаю в гостиную спиной вперед. Ян вмиг нависает надо мной и загораживает собой свет из окна.
— Что ты творишь? — шевелю губами. — Мы же друзья…
— У меня нет выбора. Ты поймешь меня. Когда-нибудь.
Он тянется ко мне рукой, а я закрываюсь рюкзаком, будто щитом. Меня колотит от страха и неприятия.
— Уйди, Зима! — забиваюсь в угол. — Что это за шутки?!
Не шутит он. Глаза горят, как у голодного волка, и он знает, что хочет сделать. Только я не смогу ни себе, ни ему этого простить. Внутри, будто кислота, разливается горе и боль. — Не делай этого… — отворачиваюсь, когда его крупная шершавая ладонь касается щеки. Скользит по скуле и, касаясь подбородка, тянет вверх. Я знаю, что он хочет сделать. Чувствую кожей.
— Посмотри на меня, — приказывает Зима чужим голосом.
Мотаю головой и закрываю плотно-плотно веки. Я не могу на него смотреть. Он же наш друг!
Ян забирает рюкзак, и я чувствую, как вторая ладонь ложится на другую щеку. Я не смогу себя защитить. Даже если захочу его ударить, не смогу. Близкий человек! Предатель?