— Смотри на меня! — гаркает Зимовский.
Я распахиваю веки. На ресницах пляшут темные пятна, в груди заканчивается воздух. Но я не могу кричать или шевелиться: я будто застывшая подо льдом рыбешка.
В зрачках Яна дрожит огонь. Золотые звезды скатываются по румяным щекам и залетают в мои глаза.
Они причиняют боль! Я кричу и плачу, но не могу сморгнуть. Жуткая резь пробирается в голову и полощет, будто лезвием, мою голову. Пытаюсь вырваться, но крепкие руки не отпускают. Черные глаза напротив горят и напитывают меня вихрями воспоминаний, калейдоскопом событий.
— Тише. Не шевелись. Больнее же будет, — слышу его голос в голове.
Глава 3. Правда и неправда
Меня накрывает полотном прошлой памяти…
Знакомство с Марком и Зимовскими, подготовка к свадьбе, полгода одиночества, Игорь, насилие, а потом задание, которое Марк так самозабвенно выполнял. Бил, душил и терзал. Память обрывается в коридоре у Зимовских. И последнее, что я слышу и чувствую — это взрыв, где, по идее, Лиза и Ян должны были погибнуть.
— Как вы выжили? — шепчу и хватаюсь за горло. Мутит и выкручивает, но я сдавливаю эмоции внутри себя и глотаю боль.
— Прости меня, Вика, — Ян, падая назад, садится спиной к дивану и прячет лицо в ладонях. — Я потом все объясню, — приглушенно говорит он. — Ты все поймешь. И Марк поймет. Прости…
Ток воспоминаний простреливает спину. Я корчусь от мышечных судорог. Память, как кислота, брызгает в голову и разливает море невыносимых мыслей. Горьких, подлых и коварных. Марк — мой любимый муж, издевался надо мной, а потом делал вид, что ничего не произошло.
Теперь я знаю о магии, знаю о синдикатах. За время нашей совместной жизни с Вольным «до» полугодия тишины, он многое мне рассказывал и объяснял.
Меня подбрасывает несколько раз от невидимых ударов в грудь — это сердце так мечется от боли. Спазмы накатывают слишком резко. Меня рвет, но я не знаю отчего больше: от сотрясения или ненависти к мужу.
Ян вытаскивает меня в ванную. Умывает ледяной водой и ждет пока я приду в себя.
— Ты не все вспомнила. Я знаю, что сейчас кажется, что мир рухнул, но все не так. Твоя помощь нужна, Вика! Мне нужен Михаил. Ты помнишь его? Это он метку ставил. Суггестор.
Значит, видения — это правда?
Я мотаю головой и смотрю на себя в зеркало.
Перебираю пальцами рудые пряди. Хочется замахнуться и разбить зеркало. To самое, что я лупила, когда Марк был со мной после аварии и притворялся мужем. Мы все еще в моей квартире, где я убила мага, защищая палача. Бросаю взгляд на пол в коридоре: именно там растекалась бурая кровь по линолеуму…
Пытаюсь снять кольцо, но оно будто намертво приросло. Марк не снял связь: подстраховался. Знал, что я когда-нибудь все вспомню. Артефакт теперь со мной надолго, и снять его сможет только Вольный или маг сильнее по степени, если изъявит желание нарушать законы равновесия.
Сначала нужно уйти больше чем на три километра от мужа и потом уже искать того, кто сможет нас развязать. Да, способы найти меня все равно останутся, но они посложнее артефакта-колечка, которое не только находит, но и притягивает жертву силой мысли. Вспоминаю, как Марк бессовестно тащил меня по лесу. Его не волновало, что унижал и ломал. Ему нужны были только мои воспоминания. Заказ. Ублюдок!
Не хочу теперь Марка видеть. Не хочу больше слышать. Предал. Жестоко предал меня. С кем он был, пока я мучилась полгода? В чьей постели кувыркался и трахался до потери пульса? Пока Игорь использовал меня, взял силой. сломал, как куклу, где был Марк? А потом Вольный ковырял эту рану и потешался. Изверг! Никогда не прощу.
Дергаю обручальное кольцо до острой боли: под ним лопается кожа. По пальцам, окрашивая ладонь сеточкой линий судьбы, бежит кровь. Красные кружева расползаются и превращаются в пышную ветку. Будто магнолии расцвели на руке.
— Сними его! — кричу я и тычу Яну в лицо кистью, раскрывая ладонь.
Зимовский, сгребая мои руки в свои крупные, притягивает к себе и размашисто гладит по спине.
— Вик, успокойся! Это не вся память. Но другой у меня нет. Марк вернется и дополнит. Ты все поймешь и простишь: и его, и меня.
— Не нужно, — выдавливаю и резко отстраняюсь. Ян не держит. Впиваюсь пальцами в холодный фаянс раковины. — Оставь меня на минуту.
— Только дверь не закрывай, чтобы я не выламывал.
— У-хо-ди… Дай побыть мне одной! — кричу и выталкиваю его из ванной, измазывая в кровь светло-коричневый свитер.
Ян примирительно поднимает ладони:
— Хорошо. Хорошо. Я в кухне буду.
Дверь прикрывается, а меня совсем скручивает от душевного смятения.