– Звать как?
– Женей.
– А я вот Витька-Витек. Ты расслабься, я не самоубийца, катаюсь хорошо. Нравится тачка?
– Ничего.
– Ничего… Смотри сейчас.
Парень выжал педаль газа. Машину бросило вперед. Редкие вечерние машины как будто замерли на правой полосе. Женька вжалась в кресло. Зря она села к этому сумасшедшему.
– Не боись, если что, сдохнем на месте.
– Успокойтесь, я верю, что машина хорошая. Витька сбросил газ.
– Может, вмазать хочешь? Да расслабься ты, не обижу. Давай вмажем, а? Женька робко кивнула.
– Не понял, будешь, нет?
Женька вдруг осознала, что ради этого момента она и колесит по городу, тратя деньги, а когда “клиент” сам собой нарисовался, явно растерялась. Поэтому она еще раз утвердительно кивнула, но уже с большим оттенком уверенности:
– Да буду, буду. Только где? Здесь, прямо в тачке?
– Какой базар! Где скажешь, там и вмажем. Хоть в приемной мэра. Чего взять?
– Все равно. Лучше водки. У меня аллергия от остального.
– Базара ноль. А ты ничего. Не боишься одна-то по ночам?
– Ну, еще не ночь…
Парень, перебив ее, начал рассказывать пошлые старые анекдоты и сам же над ними ржать. Женька тоже смеялась, хотя слышала эти шутки еще в детдоме. Она уже поняла, что этот Витек из той части населения, которая может позволить себе все, что угодно, и вследствие этого не терпит каких-либо возражений. Сказал “смешно” – смейся, сказал “пить” – пей, сказал “в койку” – ложись. Без базара.
У одинокого ларька он притормозил:
– Погоди, сейчас возьмем…
Дверь осталась незапертой. Качающийся из стороны в сторону Витька, перешагнув сугроб у обочины, добрел до торговой точки. Молодой продавец в очках приоткрыл стеклянное окошечко, ожидая заказ.
– Дай чего-нибудь, – грубо потребовал Витька, – чтоб не сдохнуть. “Черная смерть” не подвальная? И на зуб. Во – конфеты. И фисташки.
Продавец снял с витрины “Вишню в шоколаде”, пакетик с орехами, извлек из коробки бутылку водки и поставил перед собой в ожидании денег.
– Давай сюда, четырехглазый, чего вылупился.
– Пятьдесят пять тысяч с вас.
Женька через открытую дверь слышала разговор – До ларька было метров пять. Она сама часто попадала в ситуации, когда подвыпивший покупатель начинал борзеть и забирал с прилавка товар, не заплатив. Охраны не имелось, хозяин – жмот, поэтому ущерб возмещался из Женькиного тощего кошелька. Как недостача. Поди докажи, что козел покупатель не заплатил.
Витька прогремел на монгольско-русском языке несколько фраз. С выражением. Затем уже чисто русским ударом локтя разбил витрину, оттолкнул продавца и забрал свои “покупки”. Продавец жалобно заверещал:
– Чего ты, в натуре, крутой, да?
– В натуре у лягушки член зеленый. – Зажав под мышкой конфеты и держа в руке, как гранату, “Черную смерть”, Витька вернулся к машине.
"Кабан” рванул с места. Витька, будто ничего не случилось, опять принялся за “бородатые” анекдоты. Уловив Женькин испуг, он нагло стукнул ей по колену:
– Расслабься, подруга, скоро будем.
Через десять минут “мерседес” причалил к огромному точечному дому, уходящему своими этажами в черное небо.
– Прибыли, вылазь.
Женька толкнула тяжелую дверь и вышла из машины. Хозяин пиликнул “сигналкой”. На восьмом этаже, повозившись с замком, Витька открыл металлическую дверь одной из квартир и махнул головой.
– Заходь. Вот ведь, бля, замок. Как я на стакане, так открываться не хочет. Чувствует, что ли, блин?
Хозяин с порога ринулся в туалет, указав Женьке вход в комнату. Женька сняла полушубок и прошла внутрь.
Было время, когда квартира несла на себе печать мастерства хорошего дизайнера. Даже цвет мебели соответствовал колеру дорогих обоев. Но сейчас, ввиду обычного бардака-беспорядка, все утратило первоначальный лоск. Под ногами захрустели, защелкали скорлупки от фисташек, в изобилии разбросанные по давно не метенному ковру. При малейшем движении воздуха с тяжелых портьер взлетала и щекотала ноздри пыль. Надеемся, крысок нет? Нет, нет, это пустые бутылочки. Облик жилища вполне соответствовал облику хозяина. Каков поп… Зачем подметать коврик? Купим новый. Пыль на мебели? Сменим мебель, фиг ли…
Женька опустилась в такое же пыльное кресло. Впрочем, Бог с ними, с пылью и скорлупками. Мы сюда не с этим, в смысле не с уборкой заглянули. Убрать, конечно, можем, если что. Заодно.
В соседней комнатке, должно быть, спальня. Спаленка. Значит, все, что нажито непосильным трудом, присутствует здесь, в бардаке. Женька пробежала взглядом по мебельной стенке, заметила двухкассетник, кубик-телевизор, видик, рядок кассет. Остальные более-менее ценные вещи стенка скрывала за многочисленными дверцами. И наверняка скрывала деньги. Ребятки, разъезжающие на “кабанах”, всегда имеют скромные сбережения “на черный день”. Главное – их найти.