Мама недовольно морщится. Мартинчик возвращается в понедельник, а в среду мы идем на ретроспективу.
- Ты так похорошел, - говорю я, тыкаясь носом ему в шею. - Я соскучилась.
- А я специально взял места с краю на последнем ряду, - совсем по-мальчишески хихикает Мартинчик, и его рука ложится на мою ногу.
- Как Германия?
- Как в стихотворении Цветаевой. Не отвлекайся от просмотра, Софья Андревна.
- Знаешь, - говорит мне мама на следующий вечер, - неплохо было бы, если бы ты устроилась уже курсе на втором.
- Устроилась? Что ты имеешь в виду?
- Я разговаривала с мамой Исаака, ты ей очень понравилась. Тебе повезло, что твой отказ идти с ним в кино она восприняла как признак смущения.
- Признак смущения? Ты ей это так растолковала, да, мам?
- Конечно, это была нормальная реакция на приглашение. В конце концов, первое свидание всегда проходит волнительно.
Первое свидание. Мы с Мартинчиком тогда ходили на новый фильм Аллена, а после... После было немножко стыдно возвращаться домой. Совсем чуточку.
- Мам, не нужно мне никаких первых свиданий с Исааком. И вторых тоже не нужно - и третьих, и десятых. Почему бы тебе не оставить в покое эту навязчивую идею?
- Я думаю о твоем будущем, - заявляет мама. - А вместо слов благодарности...
- Слов благодарности? Я тебя не просила, мама!
- Ты еще слишком мала, чтобы понять всю важность замужества. Один ветер в голове.
- Ты всегда делала для меня то, что считала нужным, мама - и никогда, ни разу не спросила, чего же хочу я. Так вот, сейчас я говорю тебе сама: я не хочу замуж. Не хочу жить так, как живет мама Изечки, запертая в своей удобной квартире; у которой мысли только о том, как бы пристроить своего нерадивого сыночка. Не хочу жить, как мама Лерки, которая вышла в свое время за очередного Изечку, а теперь закрывает глаза на все его измены и пытается создать видимость образцовой семьи.
"Ты даже представить не можешь, как тебе с Мартинчиком повезло. Если хочешь жить, как моя мама, соглашайся на Изечку", - сказала мне однажды Лерка.
- Ничего, - говорит мама, - одумаешься еще. Надеюсь, это не займет много времени.
- Не одумаюсь, мам, а уйду к мужчине, который любит себя настолько, что не сделает из своей пассии озабоченную домохозяйку, чьи интересы не заходят дальше кухни и потомства, и с которой стыдно появиться в приличном обществе.
- Ты и меня считаешь озабоченной домохозяйкой? Хороша доченька! Интересно, где ты такого мужчину искать собралась.
- Нашла уже. Не беспокойся.
- И кто же этот счастливчик?
- Мартин Игоревич, мам. Твой коллега.
У мамы делается такое лицо, как будто я вдруг у нее на глазах превратилась в лягушку.
- Мартин Розенбергер? Который однажды на новогоднем корпоративе похвастался, что явился на выпускной в женском платье всем назло? Хороший выбор!
- А ему идет, знаешь, мам. Я видела фотографию.
- Совсем со своими фильмами повернулась! Дура ты, Соня.
- Спасибо, мам. Может быть, и дура, зато счастливая. Зато я проживу жизнь так, как выберу сама, а не как за меня выберут другие. Ты, например.
- Я с мамой поругалась, представляешь? - Мартинчик ждет меня на углу.
- Что за повод? - легкий поцелуй.
Нос, губы, подбородок. Раз, два, три.
"Быть водой на его плечах и бедрах", -думаю я. Плечах и бедрах.
- Рассказала ей о нас. Она назвала меня дурой.
- Не дура, а дурочка. Хорошенькая, - смеется Мартинчик.- Люблю тебя.
- Она рассказала о твоем выпускном; помнишь, ты мне фото показывал? Надо повторить, удачный образ.
- Тебе понравилось? - удивляется Мартинчик.
- Очень! Такая куколка очаровательная, - Мартинчик притворно смущается.
- Извращенное у тебя представление о куколках, Софья Андревна, - усмехается он.
- Пойдем домой, - я беру его за руку. - Мартинчик?
- Да, Софья Андревна? - Я тоже тебя люблю. И, кстати, ты мне еще блузку должен.