– Позволяю вам идти первым, – кивнул Артур на приваренную почти вертикальную лестницу.
Оказавшись внизу, Митчел на пару секунд остолбенел, затем поднял вверх ошарашенное лицо. Видя такую реакцию, инспектор ринулся вниз. Следом бодро для своих лет спустился молочник и нехотя – сержант.
Носы прикрыли даже привычные господа полицейские. Фермер же просто свалился без чувств. Не от вони – от увиденного.
За круглым столом в окружении оплывших свечей чаёвничали семь персон. Шесть из них натянуто улыбались. Такими глупыми улыбки сделала проволока, вставленная в уголки посеревших ртов и скрученная на затылках. Открытые веки персон смотрели мёртвыми бельмами. Лишь один человек моргал. Хотя какой же это человек?
– Чаю? – спокойно и ласково спросило чудовище. – Извините, стульев больше нет.
Переглянувшись с Митчелом, Ларкинз двинулся к столу. Вонь разложения ударила в ноздри сильнее.
– Может, всё-таки спустите себе стул?
Артур молчал. Стараясь не дышать, он читал на столе таблички, стоявшие напротив каждого тела. Наконец, обводя глазами четырёх молодых особ, инспектор выдавил:
– Кто они?
– О, – печально сложило брови домиком чудовище, – это бедняжки, проститутки. Две угодили в ловушку в ватерклозете. Глупышки. Если бы не их наивность, ничего плохого с ними бы не случилось. Хотя, знаете, – взяло оно заварочный чайник, – это даже к лучшему. Ловушка освободила их от страданий. Представляете, оказалось, все четыре – сифилитички. Впереди их ждало унизительное гниение, боль. А так – упали и скончались. Всего секунда – и никаких мучений.
– Ловушка в ватерклозете?
– Да, – хлебнуло оно чаю и с наслаждением зажмурилось: – М-м, может, всё-таки чаю?
– Больше хочется про ловушку.
– А. Люк.
– Где же?
– Под самым окном, – буднично пожались плечи. – Опрёшься на подоконник – дверь лючка и открывается внутрь. А ты лети-ишь себе, – и чудовище захихикало.
– Да мы только что влезли в это окно. Никто не провалился.
Тонкие потресканные губы растянулись:
– А я лючок вовремя открываю и вовремя закрываю.
– Что ж окно не закрыли?
– А это чтоб вы ко мне зашли на чаепитие и оценили моих куколок. Коллекцией ведь всегда хочется похвастаться.
Ларкинз сглотнул.
– Коллекцией?
– Ну вот же, – костлявая рука обвела стол.
– И с кого же она началась? – помолчав, спросил инспектор.
– С неё, – ладонь с нежностью погладила плечо пожилой дамы. – Всё так нелепо случилось. Двадцатого дня она просто оступилась на лестнице, упала, свернула свою изящную шею. Поймите, мне противила мысль хоронить её, закапывать. А понимание того, что я больше никогда её не увижу – просто пугала. Поэтому миссис Уайт некоторое время пробыла здесь. Но ей было скучно, одиноко, требовалась компания. И тогда мне пришло в голову пригласить в гости этих четырёх куколок.
– То есть вы с ними знакомы?
Чудовище с любовью во взгляде поправило выбившуюся прядь из высокой причёски брюнетки. Артур ещё раз прочёл табличку: Шарлин.
– Однажды мне посчастливилось увидеть её на улице. Глаз было не оторвать! Чистая фарфоровая кожа, природный румянец. А какая фигурка! Куколка. Куклы – моя страсть на протяжении долгих лет, с самого детства. И она, согласитесь, очень похожа на куклу. Мне сразу, ещё в тот день, страшно захотелось завладеть этим созданием. Ну а навести справки о том, кто она, труда не составило. Нетрудно оказалось и зазвать всех четырёх к себе – продажные девицы так предсказуемы. Ну что вы так на меня смотрите? Вы как мужчина должны знать, сколь велико желание обладать красавицей.
Безусловно, за сорок с небольшим Артур желал обладать множеством красавиц. Какие-то отказывали в расположении, какие-то оставляли его. Горько, но привязывать к себе дам подобным способом Ларкинзу в голову не приходило.
– У Шарлин и… – инспектор вгляделся в имя на табличке: – и Эмили пробиты лбы. Лицо, как я понимаю, важно для вас. Не жалко было портить красоту?
– Да, – с горечью закивало оно, – тут вы правы. Но, увы, как уж получилось. Шарлин сопротивлялась, удар пришёлся неудачно. Но, по-моему, она по-прежнему прекрасна!