А на следующий день случилось вопиющее, неожиданное происшествие. Глупая и нелепая случайность, которая чуть не стоила моей хозяйке жизни.
Лениво попивая чай со своим женихом в летней беседке и греясь в угасающих осенних лучах под ненавязчивую болтовню, моя владелица не заметила полосатой осы, назойливо жужжащей у её уха. Затем появилось ещё несколько ос, напористо не давая ей покоя. Но она продолжала не обращать на насекомых внимания, лишь изредка отмахиваясь от надоедливых "гостей". Когда же девушку окружила неугомонная армия - целый осиный рой, она вскрикнула, заметалась, пытаясь от них избавиться. Моя госпожа бегала вокруг плетённой садовой мебели, перевернула всё верх дном: стащила скатерть, разбила в дребезги изящный, расписной сервиз. Она кричала не своим голосом от боли и звала на помощь, а осы не знали пощады и жалили её раз за разом, пока её лицо и руки не превратились в бесформенные пунцовые куски плоти. Затем гонцы нежданной беды залетели под платье и жалили уже тело. Жених пытался отбить нападение своим пиджаком, но ничего не спасало, и осы безжалостно жалили и его тоже. На крики и шум сбежалась вся усадьба. Мою молодую владелицу раздели до нижнего белья и обливали водой до тех пор, пока не утопили и не раздавили всех насекомых.
Девушку занесли в спальню в полубессознательном состоянии и бережно уложили на кровать. От такого количества укусов она распухла до неузнаваемости, покраснела, словно томат и тяжело дышала. Паникующий отец собрал всех лучших докторов города, и они выкачивали осиный яд маленькими помпами. Моя хозяйка могла не пережить это жуткое происшествие и умереть вследствие шока или аллергии, но на удивление и радость всего семейства, выжила и начала идти на поправку. Однако кожа на лице уже не была такой гладкой и упругой, она порябела и покрылась пигментными пятнами, а рот слегка перекосило с левой стороны. Приобретённые существенные изъяны вполне могли помещать бракосочетанию, ведь каждый молодой мужчина желает иметь красивую цветущую супругу, но жених проявил благородство и не отказался от своего предложения руки и сердца. Однако торжество пришлось отложить, пока молодая невеста не придёт в себя полностью. И моя госпожа стала медленно восстанавливать силы, но больше не желала выходить за стены дома, опасаясь за собственное здравие и стыдясь приобретённых увечий. Девушка не хотела никого видеть в обезображенном виде, никого, кроме любимой компаньонки и настояла перенести её кровать в свою спальню. Азиатка не отходила от хозяйки ни на шаг, была заботлива и внимательна, гладила подругу по голове, смазывала следы укусов собственноручно смешанным кремом, заплетала белокурые волосы в косы и пела ей перед сном колыбельные на родном языке. А однажды ночью, далеко за полночь, она поцеловала спящую госпожу в лоб медленно, но очень нежно, затем закусила рукав платья, чтобы не издать ни звука и не потревожить, и заплакала.
Через несколько месяцев, благодаря чудодейственной мази из неизвестных секретных ингредиентов, от ряби на лице моей владелицы не осталось почти ни следа. Девушка вновь засияла молодостью, свежестью и обаянием и стала выходить на прогулки в сопровождении старинной, верной и молчаливой подруги детства. Но тут же жених начал настаивать на возобновлении свадебных приготовлений и повторном переносе торжества на более раннюю дату. Дело было в том, что он, сам того не ожидая и познав на своём веку не один десяток разнообразных женщин, впервые в жизни по-настоящему влюбился. И хотя моя молодая хозяйка искренне не понимала, к чему так торопиться, но на всё соглашалась. Уговор есть уговор, особенно, когда вокруг сплошная выгода.
И всё опять вернулось на круги своя, пока не пришла беда, откуда не ждали. На очередной примерке свадебного платья швея допустила фатальную оплошность. Затягивая белоснежный корсет потуже, моя госпожа ощутила резкую боль и вскрикнула. Она побледнела от страха в ожидании новой опасности. Что-то острое резко впилось ей в тело: под грудью - точно между рёбер, у позвоночника и в талию. На свадебном шёлковом корсете выступили алые капельки крови. Один из проколов всё же прорвал ткань и из того места показалась железная головка крупной швейной иглы. Иглы было опасно вытаскивать собственноручно, и потому слуги были посланы в город за докторами. Моя молодая владелица замерла, словно мраморная статуя в парке. Она стояла в незаконченном белоснежном свадебном платье, тихо плакала и боялась пошевельнуться или вздохнуть. Одно неловкое движение могло надломать иглу и оставить её половинку внутри, что означала неминуемую гибель.