Так горе-невеста простояла около двух часов, пока не явились доктора и аккуратно не извлекли все три иглы целиком из её бледного, вытянутого тела. К счастью, или по воле случая, ни одна смертоносная игла не задела важный внутренний орган и впилась аккурат в мягкие ткани. Как только процедура извлечения подошла к концу, девушка рухнула на пол от усталости и затяжного испуга, будто ветхое здание, фундамент которого превратился в труху. Она долго не могла шевелиться, ибо тело затекло, стало каменным, а конечности перестали слушаться.
Несмотря на скрытую угрозу и двойное покушение, дату свадьбы определили окончательно и не стали переносить, как бы жалостно не просила моя владелица отца. Он не стал её слушать, находясь под давлением будущего зятя и весомого делового партнёра. От этого девушка стала ещё бледнее, съёжилась и замкнулась в себе. Теперь она поняла, что первый случай был отнюдь не досадной случайностью, а вторая попытка почти увенчалась успехом, а значит, быть и третьему прецеденту. А ей ведь так отчаянно хотелось жить, такой молодой, красивой и богатой. И потому ранняя кончина никак не входила в её планы, но явно была целью кого-то неизвестного. Мою хозяйку не покидал страх такой колкий, липкий, обволакивающий её сознание и обвивающий её тонкую шею холодными длинными пальцами. Но никто не собирался прислушиваться к бредням напуганной паникующей девушки. Её совершенно не принимали всерьёз и продолжали вести активную подготовку к свадебному пиршеству. Мою госпожу просто хотели поскорей выдать замуж, замять эту неприятную историю и обрести дополнительное влияние в обществе. В конце концов, устав от неплодотворной словесной борьбы, девушка сдалась, положилась на судьбу и замкнулась в себе окончательно. Она перестала впускать кого-либо в свой девичий будуар, кроме матери, отца, который, к слову, так и не соизволил навестить её ни разу и любимой компаньонки. Больше она не доверяла никому: то тихо плакала от страха, то впадала в бурные истерики, швыряя в служанок подносы с едой с порога и раздавая им щедрые оплеухи налево и направо. Девушка кричала, бранилась неприличными выражениями и стала совсем невыносимой. Ею овладела мания преследования и семья уже хотела стать её в богадельню для душевнобольных, но никак не решалась, так как наличие сумасшедшей дочери легло бы чёрным пятном позора на безукоризненную репутацию древнего рода. И только верная азиатка была всегда рядом, утешая и успокаивая мою владелицу. Смуглокожая подруга каждый день клала голову моей госпожи к себе на колени и расчёсывала светлые локоны острыми золотыми наконечниками, надетыми на пальцы и промасленными специальным раствором с терпким сладковатым запахом. Она говорила, что это специальная смесь, тайный рецепт красоты женщин её народа, который укрепляет структуру волос. Компаньонка медленно и нежно прочёсывала каждую прядь и тихо мурлыкала под нос колыбельную на своём языке, таком затейливом и нескладном для уха жителей Старого Света. Только так несчастная невеста могла заснуть и не мучиться мыслями о безрадостном бытие и о собственном незавидном положении.
- Кто-то хочет меня извести. Мне страшно, - как-то сказала моя владелица перед сном своей подруге. - Я верю только матери и тебе. Я долго думала, кому же смогла так помешать, чтоб этот кто-то решился не раз и не два на страшнейший грех - убийство и поняла, что я уже даже не человек, а одна сплошная помеха. Помеха всем и каждому. Получается так, что у любого в этом доме есть своя весомая причина от меня избавиться. Возьмём, к примеру, самых близких мне людей: отец и мать меня стыдятся - им моя смерть наоборот принесёт сочувствие со стороны избирателей и элитного общества, а вот сдать меня в сумасшедший дом обернётся стыдом и позором. Брату не пришлось бы делиться наследством, хотя после замужества я перееду в усадьбу супруга и достанется мне немного. Что же касается ненаглядного жениха, то и он мог посодействовать покушениям, потому что просто не хочет на мне жениться. Но он дал слово в качестве гаранта и уже не может от него отказаться. Или же одна из любовниц моего будущего благоверного решила сжить соперницу со свету. Метод расправы уж больно женский. И даже у тебя, моя милая подруга, безусловно, найдётся причина от меня избавиться, не так ли?
- И какая же, моя госпожа, которая всё подмечает? - отшутилась азиатка.