И запнулась.
Его глаза не то чтобы омрачились: нет, не было в них и намёка на мрак, досаду, злость…
Но свет их стал невыразимо грустен.
— Я должна…
С другой стороны, вдруг подумалось Таше, а почему нет?
Действительно. Похитители не торопятся, и обгоняют ненамного. Принц выносливый: бывало, нёс её, маму и Лив, и ничего. Дэй на злодея не похож, да и Ложные земли — весьма неподходящее место для злых дел. Вдвоём ехать, конечно, не очень удобно, но как-нибудь справятся. И, наверное, для путешествующих верхом это нормально — за плату брать попутчиков. Просто Таша не знает. Первый раз странствует, как-никак.
А раз так…
— Хотя, — беспомощно вымолвила Таша, — если вы быстро соберётесь…
И старалась не обращать внимания на отчаянные возражения голоса разума, вопившего, что его хозяйка сошла с ума.
— Мне остаётся лишь зайти за вещами, — клирик чуть склонил голову. — Сердечно благодарю, Фаргори-лэн.
Таша вместе с трактирщиком следила, как дэй хромает вверх по лестнице.
Она — задумчиво, он — недобро.
— Господин Рикон, что вы с ним не поделили? — поинтересовалась знакомая служанка, вынырнув невесть откуда. — Стоит вам его завидеть, мрачнее тучи становитесь.
— Помолчала б, Зарка, — буркнул старик, отбирая у Таши ключ. — Будь я молоденькой девушкой, никуда бы с незнакомым человеком не поехал, да тем более ночью. Уж лучше одной.
— Так то ж дэй, господин. Они уж точно люди порядочные.
Таша провела рукой по лбу.
Странное ощущение… будто она так толком и не проснулась. А, может, и правда не проснулась? Это бы объяснило, почему она — в её-то ситуации — взвалила на себя ещё и помощь дэю.
Но нет, она не спит.
И осознание этого факта заставило Ташу досадливо опустить руки.
Ох уж эта треклятая сердобольность…
— Хотя, — подумав, добавила служанка, — я к такому дэю на исповедь ни в жисть не пошла бы.
— Это ещё почему?
— Пока каяться буду, в мыслях раз десять точно согрешу.
Старик только крякнул — а вот Таша отчётливо ощутила, как её щёки обретают подозрительный розоватый окрас.
— А что? Красавчик такой, — служанка хихикнула, — и сложен хорошо, а ряса эта его так обтягивает… и вообще кажется на редкость приличным человеком. Даже для дэя.
— В том и дело, — трактирщик сосредоточенно перекладывал бумажки. — Грешки, тёмные пятна… у каждого есть. Когда их не замечаешь, значит, их скрывают. Когда их скрывают — хотят казаться не теми, кем являются. А когда кто-то хочет казаться не тем, кем является… А, бабы! — старик неожиданно зло сплюнул на пол. — Всё равно не поймёте.
Тряхнув головой, посмотрел на Ташу: с извинением.
Потом взглянул на служанку.
— Марш в комнату, — сухо велел он, — а то отправлю полы драить. Разболталась тут, делать ей нечего.
В молчаливой обиде поклонившись, девушка скрылась в подсобке.
— Счастливого пути, — трактирщик уткнулся в гостевую книгу, — Фаргори-лэн.
Разговор был окончен.
Когда Таша и её новоявленный спутник вышли из трактира, небо только начинало предрассветно сереть.
— Подождите, святой отец, — сказала она. — Я за конём.
— Мне не трудно вас сопроводить.
Пожав плечами, Таша направилась к конюшне, слушая, как шуршат сзади чёрные одежды. Заглянула в длинное здание, ударившее по ноздрям запахом навоза, соломы, лошадей и овса.
Легонько толкнула Шерона, безмятежно спавшего рядом со входом.
— Я уезжаю, — коротко бросила она, когда конюший открыл глаза. Вместе с мальчишкой, мигом вскочившим, дошла до стойла; скормив Принцу яблоко, успокаивающе поглаживала жеребца по морде, пока Шерон его седлал.
Потом повела коня к выходу, где, прислонившись к стене, ждал дэй — но мальчишка, догнав её, радостно помахал бумажным обрывком.
— Госпожа, а карта?
— Ох, точно! Забыла. — Таша благодарно обернулась. — Спасибо.
Протянула руку, однако конюший не выпускал листок из пальцев.
— Нет, я вам объясню! По Равнине прямо-прямо поскачете, видите? Там одна только тропа и есть. Выскочить должны у деревушки Потанми, уже у самой границы. Поедете мимо неё по дороге на запад, вот она, и выскочите прям на тракт. Оттуда до Приграничного пара часов, не больше. Раза в два быстрее доберётесь… Вам чем помочь, святой отец?