– Жа-а-а-аркий летний день! – руки Шута засветились синими пентаграммами, антимагическая защита впитывала в себя магию, но вот зачем он запел?.. – Я-я-я-я гуля-я-яю по реке-е-е-е! – Пули ранят мою шкуру и Рыцаря, отскакивают от кареты. До Хранительницы всего пара метров, она не двигается, упорно продолжая читать заклинания. – И-и-и-и вижу вдалеке-е-е-е!
– Не пущу! – Примисса кидается под ноги Стального!
Мощный удар отдается светом, оплавив коня, но вместе с этим кукла в своем безумии разлетается на куски. Зверь ржет от боли, его металл, словно растворяющаяся кожа, начинает стекать вниз. Последний рывок! Стандаловцы, не успевшие отбежать, ломаются под колесами.
– Держитесь! – успел сказать Рыцарь.
– Ро-о-одная-я-я машет... – конь влетает в стену! – МНЕ-Е-Е-Е-Е!
Ржание, падение камня, крики, сломанные запчасти. Карета падает на бок, Стальной мертвой тушей тоже лежит на боку, покореженный в нескольких местах. Но мы внутри! Прокатившись по земле, сразу встаю на ноги и вижу её... Лестницу к храму бога, прямо перед нами.
Глава 46 Тусклый свет
Солдатик, все это время сидевший на запятках кареты, спрыгнул до столкновения и уже дал бой первым Последователям, что хлынули потоком через зияющую дыру.
– Ха! – выбила Любовница перекошенную дверцу, и та, подлетев вверх на несколько метров, упала за землю.
– Времени мало! – присоединился к противостоянию Рыцарь, одним ударом перерубив тройку Стандаловцев.
– Лю? Паж? – хотел я помочь им выбраться из сломанного транспорта.
– Все, бежим! – красноволосая просто взяла молчуна на руки.
– Бегом марш! – вправил себе руку Шут, двигаясь спиной к лестнице и посылая осколки в толпу.
Наша главная сила смогла оттеснить назад светопоклонников, маленькая заминка позволила группе пуститься наутек. В спину летели пули, заклинания, крики: "Нет! Нельзя! Стойте!". И бесполезные возгласы фанатиков терялись в общей возне.
Как ранее говорила Лю, эти недоумки не идут дальше стены, словно зачарованные. Они боятся ступить на святую землю и даже отсекают ноги тем, кто зашел за черту... Загнанные в ловушку неистовой веры, Стандаловцы лишь наблюдают, как "осквернители" в нашем лице поднимаются по каменной лестнице, все выше и выше.
Когда мы вышли из зоны их досягаемости, стена стала очень маленькой где-то внизу. Я сел прямо на ступеньки, чтобы перевести дух, Лю также рухнула, отпустив Пажа.
– Смогли... – выдохнула она.
– Все целы? – посмотрел я на королевских.
Положительные ответы давали понять: потерь нет. Общий вид, конечно, у всех был плачевный, зато осознание, что мы на финишной прямой, придавало сил. Продолжив путь, мы все больше поднимались над Мастерской, и свет странным образом не слепил глаза. Кружащий вокруг лестницы ветер бил, как в эпицентре урагана, но мы, не останавливаясь, продолжали идти.
– Прямо паломники! Ха-ха-ха! – перекрикивал порывы вихря Шут.
– Жалко зверя, – помогал себе палашом Рыцарь, дырявя ступеньки. – Хороший был конь.
– Насчет потерь, – вступил Солдатик. И, переждав очередной порыв, произнес: – Нашими жизнями можно пожертвовать. Всеми... Кроме одной. – Светящиеся глаза посмотрели на Любовницу.
Я, как и остальные, также посмотрел на Лю.
– Он прав, красотка! – рассмеялся длинноногий. – Мы уйдем на перерождение, но у тебя, как и у Клифа, всего одна жизнь.
– Я... – растерялась девушка.
– Это не обсуждается! – зарычав, перешагнул еще через ступеньку. – Ты и я обязаны выйти из храма, все ясно? – угрожающе посмотрел я на Любовницу. Ответом был неуверенный кивок.
Не знаю, сколько прошло времени, но легкие уже закололо от холода, а ноги, не будь они волчьими лапами, уже отвалились бы от усталости, но золотые двери предстали перед нами во всей красе.
Любовница, придерживая копну волос, впервые посмотрела на свой дом с высоты облаков…
– Вот и он, – сам себе сказал я.
Величественный храм на пике этого мира. По бокам стояли отлитые статуи, застывшие в останавливающем движении рукой, позолоченные стены украшали фрески, показывающие картины прошлого: мир, войну, жизнь, смерть. А на куполообразной крыше самого храма светился шар желтой энергии, обрамленный золотом. Маяк, солнце, освещающее Мастерскую. У самой двери я вновь остановился.
– Готовы? – проверяю, на месте ли магические ленты.
– Для меня было честью сражаться бок о бок рядом с вами, со всеми вами, – кивнул Рыцарь.
– Ностальгия хорошая штука, – улыбнулся Шут.
– После этого уйду на перерождение лет на сто... – пробурчал Солдатик.
– А вот я буду скучать, друг! – притопнул здоровяк.
– Ну... – О боги, четырехрукий тоже умеет улыбаться? – Глядишь, заскучаю по твоему тупому забралу... Отдохну лет девяносто девять.
– Ха-ха-ха, и все такой же грубый!
Паж, прислонив руку к плечу Любовницы, прощался по-своему, а она... Она посмотрела на меня.
– Клиф...
– Нет, – сразу оскалился я. – Скажешь все что хочешь, когда мы будем в безопасности.
Я прислонил руку ко входу в дом божий.
Вдох, выдох.
– Спасибо всем вам, – лишь произнес я, толкнув створки.
* * *
Стандал приоткрыл глаза. Сначала ему показалось, что скрипучий звук – это его галлюцинации, и, хотя он уже чувствовал чужую эссенцию вперемешку с давно забытой магией любимой женщины, он не думал, что все это взаправду. Сидя на троне облокотившись и упершись подбородком в кулак, он скучающе увидел, как столетиями нетронутая дверь медленно открывается. Он ждал волка, но одновременно и представить подобного не мог.
– Сон? – шепот был громче крика. – Неужели я наконец-то уснул?
– Стандал! – эхом от стен отдался голос Клифа, выдернув бога из мечтаний.
– Нет, не сон, – лениво выпрямился юноша. – Кошмар наяву.
Стандал холодно посмотрел на королевских кукол и их лидера, не двигаясь. Холодные глаза выказывали абсолютное безразличие.
– Паж, Шут, Солдатик, Рыцарь, Любовница, – уголки губ вечного дернулись. – Как давно это было...
Группа “гостей” рассредоточилась по залу, готовая в любой момент накинуться на самую сильную куклу в Мастерской. В них не было страха, только твердая решимость. Клиф встал на середину, его шкуру заполнили татуировки. Но пока он ничего не говорил.
– А вы знаете, – откинулся Стандал на другой бок, снова подперев щеку, – что мы вместе с Алькой выбирали эти имена. – Голубые глаза наполнились грустью, и черные слезы потекли по щекам. – Помню... Помню, когда мы были детьми, маленькую Альку часто запирали в комнате. И я тайком пробирался к ней… Мы играли часы напролет, и она воображала себя, – легкий смешок, – королевой всего мира, а у королевы должна быть подобающая свита. – Взгляд медленно переходил с одной куклы на другую. – Каждый из вас выполнял свою роль, каждый делал то, что ему положено. Как и со мной, все было предначертано. Я был её судьбой.
– Ты стал её клеткой, – не выдержала Лю, прошипев эти слова.
– Клеткой? – удивился Стандал. – Нет, все было хорошо, все было хорошо, пока не объявили помолвку, да... – сам с собой говорил бог. – Да, не будь её, мы были бы вместе, да.
Все мысли, все чувства Стандала кружились вокруг одной ведьмы. Только она, она и никто больше. Юноша стал богом ради этой женщины и никак не мог понять, почему теперь он в одиночестве прозябает здесь. Почему? Почему? Почему?
– Столетия, – наконец вступил Клиф. – Проходят столетия, а ты все живешь прошлым.
– Ах, Клиф. – Стандал изменился в лице, словно увидел мерзкое насекомое на белоснежном полу. – Волк-нарушитель, волк-губитель. – Светлый медленно встал в полный рост, мокрые от черной крови ступни с чавкающим звуком наступили на мрамор. – Кем ты себя возомнил? Ты считаешь, что законы для тебя не писаны? Что ты имеешь право вторгаться куда захочешь, снова и снова избегая смерти? – Стандал принялся качать головой. – Нет, не для того я приводил все в порядок, чтобы простой смертный нарушил идиллию Мастерской. Когда она придет, все должно быть освещено моим светом, чтобы я стал тенью.