Тесс бросила взгляд на Адама, роющегося в ящиках своего стола. Одиночество порой одолевало ее, поэтому она сделала то, что всегда делала в подобных обстоятельствах: позвонила Аркадию. Она с нетерпением ожидала, когда раздастся его громогласное восточноевропейское «алло».
– Аркадий! Это я.
– Любушка! – радостно воскликнул старик.
Прозвище, данное им Тесс, можно было перевести как «любимое маленькое существо». Таким словом, как шутливо заявлял Аркадий, русские привыкли выражать свою привязанность.
– Как ты поживаешь, дорогая?
– Не могу пожаловаться. А ты?
– Ужасно! – воскликнул он и долго после этого смеялся. – Мне уже сто лет. Конечно, я ужасно себя чувствую! Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Около часа они болтали о том и о сем, о погоде и о семье. Тесс, пожалуй, больше времени провела, беседуя с Аркадием, чем с кем-либо другим за всю свою жизнь. Она любила сына, обожала мужа, но Аркадий был лучшим, возможно, единственным другом. Когда у Тесс возникали проблемы, она обращалась к нему за помощью. Она доверяла его старомодному очарованию и способности подбодрить и указать правильное решение. Во время разговора она непринужденно, едва ли не беззаботно сообщила Аркадию о том, что кто-то бесчестно пользуется кредитными карточками, выдаваемыми компанией своим служащим.
– Мне кажется, у нас в офисе завелся вор.
– Извини, Любушка, но… Что ты хочешь этим сказать?
– Кто-то нас обворовывает. На некоторых второстепенных счетах не хватает денег…
Возникла продолжительная пауза.
– Аркадий!
Голос его теперь был до крайности серьезным, почти торжественным:
– Ты знаешь, кто это?
– Еще не выяснила.
– Тогда расслабься. – Голос Аркадия вновь звучал легкомысленно. – Скорее всего, это какое-то недоразумение. Я вот что тебе скажу: отложи в сторону бухгалтерские книги и пойди поиграй. Сегодня выдался замечательный денек! Завтра я приеду в офис и помогу тебе выследить негодяя.
Аркадий дал команду. Тесс завершила разговор.
Вскоре после того, как она занялась делами фирмы, Тесс довелось по просьбе мужа разбираться с путаницей в счетах, в то время как Адам отправился по делам в Китай. Она корпела над ними за столом, пытаясь что-либо в них понять. Ее сынишка, сидевший на полу, расплакался. Тесс не выдержала и разревелась тоже. Когда она, высморкавшись, подняла взгляд, то увидела деда Адама. Старик стоял в дверном проеме и смотрел на нее.
Хотя мистер Кулаков передал управление компанией своему внуку, Аркадий все еще время от времени наведывался в офис, неожиданно, никого не ставя в известность, и проверял бухгалтерские книги. Он тотчас же замер на месте, встревоженный и смущенный, – опрятный старик, одетый, несмотря на ярко сияющее на небе солнце, в костюм с жилетом. Шляпу он из вежливости держал в руке и смотрел на плачущую жену внука.
Тесс виделась со стариком лишь раз накануне своей вынужденной свадьбы. Они перекинулись всего парой слов, хотя она то и дело ощущала, как светло-голубые глаза Аркадия следили за ней, пока она шла по проходу между рядами скамей в церкви, по гостиной, по танцполу, к лимузину… Взгляд был странным, пытливым, совсем не похожим на те взгляды, которыми обычно одаривали ее мужчины. Тесс не могла отделаться от чувства, что старик ее оценивает. В то время она боялась, что он считает ее авантюристкой, богатой девчонкой, переживающей тяжелые времена и пытающейся наложить лапу на семейное состояние Кулаковых. Сейчас старик бросил на нее все тот же оценивающий взгляд: сначала на заплаканное лицо, а затем на стопку счетов.
– В чем дело? – спросил он.
Выговор его был настолько мягким, настолько европейским, что согласные звуки были едва различимы.
– Почему ты плачешь?
Войдя, старик обратился к мальчику, затем порывисто нагнулся к нему, поднял на руки и принялся укачивать. Малыш, неожиданно оказавшийся над полом, перестал плакать и рассмеялся. Маленький Кейд забыл, что несчастен, Тесс последовала примеру сына.
Они разговорились. С удивлением и радостью Тесс осознала, что беседовать со стариком приятно. Адам часто рассказывал ей о своем деде, о войне и заключении в концлагере. Она ожидала увидеть понурого, сломленного жизнью человека, но на самом деле старик оказался добрым и неожиданно легким в общении.
Возможно, впервые после рождения сына Тесс участвовала во взрослом разговоре на равных. Только сейчас она осознала, как соскучилась по общению. Тесс обнаружила, что жалуется на странный поворот своей судьбы, сетует на то, как в течение всего нескольких месяцев ее богемная страна чудес съежилась до размеров уютного, но навевающего клаустрофобию дома. Со времени рождения сына этот дом стал казаться еще меньше. Тогда она постаралась преодолеть свое чувство неудовлетворенности, вернувшись на работу, но это ни к чему хорошему не привело. Адам теперь постоянно давал ей всяческие нелепые задания.