…В начале восьмого позвонила Диана, сказала, что задержится в Финляндии еще на неделю. Люська рвала и метала, орала, что потратила два часа на готовку утки с черносливом, сломала ноготь и обожгла палец. Трагедия, конечно, громадная!
В восемь пришел Димон. Почувствовав запах утки, он потер ладони.
— Вы курицу жарили? Я с двух часов ничего не ел. А с чем курица, Люсь? С картошкой?
— Иди, мой руки, — прогудела Люська. — Курицы нет, есть утка с черносливом.
— Утка? Ммм… Утка — это айс! — Димон прошел в ванную комнату, включил воду и крикнул: — Глебыч, а у меня новость.
— Хорошая?
— И да, и нет, — прыснул Димон. — Я сегодня с работы уволился.
— Да ладно? — оживилась Люська. Ее лицо просветлело, глаза заблестели.
— Серьезно. Надоело! Гоняют по девять часов в день, а обращаются, как с рабом. Фиг с ними, что-нибудь другое подыщу.
— А может, не надо? — спросила Люська, протянув Димону полотенце.
Он не успел ответить — в коридоре раздался звонок.
— То пусто, то густо, — Люська распахнула дверь и заорала: — Глеб, Алиска пришла.
Я выскочил из комнаты мгновенно. Алиса тяжело дышала, щеки горели. Она разулась и села на стул в коридоре.
— Ребят, я к вам ненадолго. А чем у вас так вкусно пахнет? Слушайте, не знаете, где можно купить неглубокую вазочку из зеленого стекла?
— Зачем тебе? — удивился я, отметив, что Алиса сильно нервничает.
— Разбила… Туся схватила со стола желудочек и в комнату побежала… Я за ней рванула… Муся у комода сидела… Я ее не увидела, споткнулась… Короче, вазочка вдребезги…
— Пуся-Муся… Дурдом! Давайте сначала поедим, потом все обсудим, — взмолилась Люська. — Алис, мой руки.
Пока мы ели, Алиса непрестанно говорила о кошках. Не выдержав, я ляпнул:
— Такое впечатление, что ты целыми днями там пашешь, как папа Карло.
Понимаю, поступил глупо, но во мне говорила обида и, быть может, эгоизм. С тех пор как Алиска стала ходить к Анне Яковлевне, наши встречи практически сошли на нет, и меня это очень злило.
— Ты бы пришел хоть раз и помог, — в тон мне ответила Алиска.
— Да без проблем.
— А пошли прямо сейчас, мне как раз их скоро кормить надо.
— А пошли, — я резко встал из-за стола, стул с шумом отъехал назад.
— Ребята, — миролюбиво сказал Димон. — Спокойней. Вы чего?
— Зачем тебе эти кошки? — меня несло, я не мог успокоиться. — Долго собираешься с ними возиться? Алис, ну правда, ты постоянно занята… Мне кажется, кошки — отговорка. Ты что-то недоговариваешь.
Алиса посмотрела на меня зло и колко, встала и повторила:
— Идем. Сам все увидишь.
Люська хлопнула в ладоши:
— Димка, мы тоже идем. Не терпится посмотреть этот кошкин дом.
— Люсь, не начинай, — одернула ее Алиса. — И так тошно.
Димон с Люськой многозначительно переглянулись, а я, чувствуя себя не в своей тарелке, последним вышел в коридор.
…Три недели назад соседка Алисы Анна Яковлевна уехала к двоюродной сестре в Одессу. Присмотреть за кошками попросила Алису, посулила щедрое вознаграждение, вручила аванс, пообещав вернуться домой ровно через месяц. С того рокового дня и началась вся эта кошачья заваруха.
Оказавшись в квартире Анны Яковлевны, я сразу увидел трех упитанных котяр с лоснящейся шерстью. Запах в коридоре стоял специфический, воздух был сперт, у меня запершило в горле.
— Надо открыть окно, — сказал Димон, нагнувшись к рыжей кошке. Он хотел ее погладить, но она, зашипев, драпанула в комнату. Зато другая кошка — черная с белым пятном на груди — начала тереться мордой о ногу, издавая громкое урчание.
— Кошки здоровенные, — Люська прошла в маленький коридорчик, ведущий на кухню. — Алис, я открою окно, а то дышать нечем.
— Ничего не трогай! — закричала Алиска. — Окна и так открыты. Шире открывать нельзя, кошки могут упасть.
Я взял на руки белую кошку.
— Тяжелая.
— Потому что едят, как лошади, Анна Яковлевна их избаловала, по четыре раза кормит. А им мало, — Алиса прошла на балкон и застонала: — Опять! Сколько можно, полчаса назад все убрала.
— Алис, все в порядке?
— Нет, Люся, не в порядке, — Алиска держалась из последних сил. — Это не кошки, это мучители. Приходится по десять раз мыть лотки. А не вымоешь сразу, надуют лужи на полу. Миски-лотки, лотки-миски… В глазах рябит… Димка, что ты делаешь, не трогай Тусю, она не любит этого. Глеб, ну что ты стоишь, отгони Муську от кресла. Видишь же, она обивку дерет.