Цветочная улица.
Лит вернулся к напарнику и тихо-тихо пересказал ему всё увиденное. Гиена, сидя за главой, захихикала, а потом заскулила. Люди, выглядывающие из приоткрытых врат, тщательно пытались услышать хоть что-то, но голос главы был слишком тихим. Зато зверя было слышно очень хорошо.
— Итак, у нас пять трупов дома и болтун, который их обгладывает, — начал Сэнда, грызя ноготь на пальце. — Куколка в горах и какая-то Рит из дворика Колокольчиков. С чего начнём?
Люди прислушались.
— Иди в этот приют, я пойду в горы, — ответил сыщик.
Сэнда кивнул и выплюнул кусок ногтя. Лит ушёл. За ним, высунув язык, засеменила сутулая гиена.
Нилан пришёл через несколько минут. Запыхавшийся баша остановился, шумно выдохнул и, округлив глаза, уставился на лекаря, лежащего в собственной блевотине на каменной дороге.
— Это насильник, — кивнул на него Сэнда.
— Да быть того не может! — возмутился Нилан. — Это уважаемый человек! Спокойный! Тихий!
— Улики есть. Ещё предсмертное признание. Оно точно было чистосердечным.
— Это какие улики?
— Хорош задавать глупые вопросы! — неожиданно злобно рявкнул Сэнда. — Унеси тело и сожги! Потом дуй во дворик этих… Колокольчиков! Предполагаю — скоро там будет болтун.
Нилан испуганно притих. Накрыв левой ладонью тыльную сторону правой руки, он слегка поклонился, потом, кряхтя, взвалил тяжёлое тело на себя. Сэнда сглотнул комок, вставший посреди горла. Послышался сильный грохот и плач. Он доносился со стороны ближайших двориков. Люди побледнели и зашушукались. Сэнда побежал на звук.
Цветочная улица, дворик Цветущих Яблонь.
— Ма! Я к лекарю за лекарствами! — сказала Тин.
— К тому сумасшедшему? — всплеснула руками старушка.
— Я думаю, у него что-то случилось.
— Ну иди-иди… — проворчала старушка. — Будь осторожна! Тут недавно кто-то так истошно кричал… Боюсь я за тебя!
— Матушка, всё будет хорошо!
Девушка чмокнула мать в морщинистую щёку и вышла из дома. Закрыв за собой врата, Тин с удивлением увидела, что все соседи взбудоражены и что-то бурно обсуждают.
— Что случилось? — спросила девушка одного мужчину.
Цветочная улица, дворик Синих Колокольчиков.
Сэнда пинком распахнул врата и тут же заметил плачущих детей. А они, увидев мужчину, испугались и заплакали ещё громче. Сэнда выбрал самого старшего из них, которому на вид было не больше шести лет, утёр ладонью его слёзы и ласково спросил:
— Где ваша тётушка?
— Ку… Ку…хня — выдавил он из себя.
— Где?
Мальчик указал пальцем в левую часть дома. Внезапно оттуда донёсся страшный грохот: разбивалась посуда, падали табуреты. Вдруг Сэнда услышал тихий женский голос:
— Нужна помощь?
— Займи детей!
Мужчина, не глядя, отмахнулся от неё, схватил лопату, стаявшую во дворе возле корыта с водой, где было замочено какое-то бельё. Зажав поудобнее черенок, Сэнда стал обходить дом. Крики становились громче. Мужчина увидел распахнутое окно. Присев, он подкрался к нему и заглянул внутрь дома: по кухне металась женщина в синем платье. Всё её движения были быстрыми и рваными. Она то запрокидывала голову, крича и чавкая, то смотрела и плевалась себе под ноги. Сбив своим телом очередной табурет, незнакомка повернулась к окну. Сэнда разглядел укус на её щеке и подвеску в виде стрекозы на груди… Мужчина сглотнул комок, вставший посреди горла. В руках женщина зажимала лоскут серой ткани. Мужчина тяжело вздохнул, вспомнив, что рукав лекаря был порван.
Внезапно женщина остановилась. Её зрачки стали чёрными.
— Ненавижу его! Ненавижу! — закричала она, запрокидывая голову. — Моя мать же вырастила его как родного!!!
Она закричала и опустила голову. Глаза снова побелели. Сэнда выпрямился и скользнул взглядом по двери: она была закрыта на щеколду. Мужчина быстро захлопнул окна. Через пару мгновений ставни заскрипели: женщина, снова ставшая болтуном, навалилась на них. Послышалось чавканье. Потом срежет зубами. Затем она заскулила, как гиена Лита.
Сэнда нашёл чёрный вход, зашёл в дом и прислушался: судя по звукам, болтун был только один и он находился на кухне. Но Сэнда не поверил своим ушам. Держа лопату наготове, положив руку на рукоять тесака, мужчина стал обходить все комнаты: ни души. Открывая последнюю дверь, мужчина так резко отодвинул её, что хлипкие петли не выдержали: дверь с грохотом упала на пол, прямо перед постелью старой женщины. Она лежала под одеялом, положив руки перед собой. Чаганка была так стара, что казалось, страшно даже дышать в её сторону. Старушка вздрогнула и тихо сказала:
— Ран, мой мальчик… Это ты?..
Сэнда замер.
— Ран, маленький ты негодник! Ты не навещал меня несколько месяцев! Где ты был? — голос старушки стал твёрже.
Мужчина почувствовал, как его глаза предательски увлажняются.
— Я не мог, — выдавил он из себя.
— Милый, я почти ничего не слышу.
Мужчина подошёл ещё чуть ближе и повторил сказанное.
— Всё равно ничего не слышу…
Сэнда склонился над ней и гаркнул прямо в ухо:
— Я не мог!
— Хорошо, что пришёл, — вздохнула старушка, нащупывая его руку. — Руки у тебя какие молодые…
— Я же лекарь, — громко сказал Сэнда, заглядывая женщине в глаза: они почти выцвели от старости.
В это мгновение снова раздался крик и полетел какой-то тяжёлый глиняный горшок. Дети на улице заплакали. Но женщина даже не шелохнулась.
— А спой мне ту нашу песню, про соловушку, — попросила старушка, поглаживая его руку.
«Соловьи… Соловьи… Точно! Матушка же пела мне эту песню в детстве!» — подумал Сэнда.
Мужчина откашлялся и начал петь:
Спой, соловушка, песню мне!
Не молчи, птичка, пой!
О белых цветах, о зелёной траве,
О серебристых ручьях под Луной
И о днях, что уже не вернёшь…
Не молчи, птичка, не молчи!
Когда ты так сладко поёшь,
Я вспоминаю о первой любви…
Закончив петь, Сэнда громко сказал старушке в ухо:
— Я должен идти!
— Иди, мой маленький колокольчик. Если увидишь мою дочь Рит, позови её!
Сэнда быстро вышел из комнаты и спустился вниз. Немного постоял. Успокоился. Вышел во двор: девушкой, «занявшейся детьми», оказалась та самая, в мешковатых одеждах, которая явно страдала по главе. Испуганная, она сидела на длинной скамье, а зарёванные ребятишки облепили её со всех сторон, как цыплята курицу. И поскольку прекратился источник шума, то болтун тоже притих.
— Тебя хоть как звать-то? — спросил Сэнда чаганку.
— Виен Тая, — пролепетала она.
— Я из Павильона! Пропустите! — заорали на улице.
Врата распахнулись и во дворик вошёл Нилан, неся кандалы, длинную цепь и плотный мешок. Сэнда увидел чаганцев, столпившихся на улице: они перешёптывались и старались увидеть как можно больше. Внутрь же зайти никто не решался.
— Она на кухне! Будь осторожен! — Сэнда махнул рукой в сторону кухни и добавил, подавая баша лопату: — На.
Нилан кивнул, взял «оружие» и пошёл туда, куда указал ему помощник главы.
— Нилан! — окликнул его Сэнда.
Баша обернулся.
— Прости, я был груб с тобой, — сказал Сэнда, слабо улыбнувшись.
Нилан улыбнулся в ответ и ушёл. Послышались звуки открывающегося окна, а потом крики. Через несколько мгновений всё стихло.
Вскоре баша вышел из угла, держа на плече хрипящую женщину с мешком на голове. Её руки были скованы за спиной. Сэнда знал, что рот болтуна заткнут кляпом: Нилану ничего не угрожало.
— Её тоже надо сжечь, — сказал Сэнда.
Виен побледнела. В это мгновение во дворик вбежала совсем молоденькая девушка в синих одеждах. Её щёки покраснели, волосы растрепались. Девушка беспокойно теребила цепочку, на которой болталась подвеска в виде стрекозы. Сэнда распахнул глаза от удивления.