— Я слушаю.
— Сейчас он ведёт расследование о неком Тэ, который убивает людей и наряжает их в кукольные наряды, а за ухо или за воротник вставляет цветок крокуса, — произнёс Алтан.
«А он хорош!» — подумал Эган.
— В руках каждой жертвы есть какая-то записка… Так вот. Напиши тоже записку и отправь его по ложному следу! Так у него будет ещё больше дел!
— Вы гениальны! — воскликнул Эган.
Алтан аж надулся от гордости, зажмурился и хлебнул чаю. Эган быстро стащил сразу три цветка, спрятал их в карманы и встал. Актёр взглянул на него.
— Я, пожалуй, пойду, — Эган поклонился. — Ещё раз благодарю за неоценимую помощь. Я в долгу перед вами.
Алтан кивнул. То ли поблагодарил, то ли согласился, что Эган теперь в долгу. Усмехнувшись, дракон допил чай и встал. Алтан проводил его до двери и сказал напоследок:
— А что касается этой девушки, то ведите себя смелее. Женщины любят сильных, а не соплежуев. И ни в коем случае не давите на жалость! Этого вообще никто не любит.
— Я искренне благодарю вас за помощь, — сказал Эган, пряча левую руку в карман и нащупывая пальцами прохладные лепестки цветка.
«То ли глуп, то ли притворяется… Как же он самовлюблён! Но вынужден признать: его советы полезны», — подумал мужчина, выходя за врата. Завернув за угол, дракон направился было в сторону своего постоялого двора, как вдруг его голову посетила другая мысль: «Надо бы разузнать, что планирует Малони! Каждой чешуйкой чувствую, что-то она творит… И неплохо бы её яда позаимствовать. Пригодится. Но где её искать? Я успел заметить, что на руке этой мерзавки есть клеймо лилии… Что это значит?».
Эган остановил прохожего и спросил:
— Подскажите, девушки с клеймом лилии…
— Это знак проституток, — быстро ответил он, — они живут в Доме Лилий. Идите через площадь к улице Мокрых Лепестков.
«Площадь… В прошлый раз я вышел туда, следуя за Виен. Попробую в этот раз сам найти».
И Эган пошёл туда, куда ему указал прохожий.
Алтан смотрел, как Эган уходит. Когда он завернул за угол, актёр вернулся домой и посмотрел на гвоздь: на нём не было крови.
«Так он тоже оказался драконом… Вот это поворот! Отличная идея для следующего представления! Его яд тоже опасен, как и её яд… Мне надо быть осторожнее…» — подумал мужчина.
Туманная улица, Облачный дворик.
Сэнда, так и не сомкнувший глаз за ночь, облазил каждую комнату этого дома, но так и не нашёл того болтуна, о котором говорил Лит. Но зато он разыскал плащи болотного цвета, пять обезглавленных тел и лопату. Но только не болтуна.
— Ба! Ну и вонища… Этот неизвестный баша увёл больного? Но с какой целью? Он, я так понимаю, кормил его? То есть её? Ещё один сумасшедший, как и лекарь? Или что?
Как только он вспомнил лекаря, так тут же принялся грызть ногти на пальцах, которые были уже и так сгрызены под корень, что аж подушечки покраснели.
— Так, всё, хватит… — мужчина выплюнул ещё один кусок ногтя и заставил себя опустить руки. — Я просто плохо знал этого человека. Он злоумышленник. Он всего лишь злоумышленник, а я видел маску, которую он носил. Вот и всё.
Повторяя себе это снова и снова, Сэнда вышел из дома.
Улица Женьшеневая, Серый дом.
В Сером доме все помощницы лекаря громко рыдали, поскольку сплетни о том, что всеми уважаемый Ран Борг насиловал женщин, разлетелись подобно лесному пожару.
— Я знала его пятнадцать лет, — причитала одна. — Он даже взгляда похотливого на меня не бросил!
— Я ничего не понимаю, — вторила другая.
Сэнда беспрепятственно прошёл мимо девушек, зашёл в комнату, пропахшую благовониями, и оглядел шкафчики, на которых идеально ровно стояли коробки и пузырьки. Но одна деталь не укладывалась в этот порядок: книги. Все они валялись на полу, словно кто-то что-то искал, судорожно сминая пожелтевшие страницы.
— А вот тот самый порядок, который мы нашли на месте убийства Эн. Я ещё тогда мысленно посмеялся, мол, какой дурак после того как изнасиловал девицу, будет собирать осколки горшочков, которые упали на пол и разбились…
Сэнда вспомнил несколько больших комнат. Сырость. Рухнувшая крыша, осколки черепиц на дощатом полу. Лит тогда указал на несколько разбитых горшков: злоумышленник сопоставил осколки и поставил горшочки на шатающийся столик, где они и стояли до совершения преступления, судя по отпечаткам доньев на столе, покрытом пылью. На дощатом полу лежала земля, которая высыпалась из горшков, когда они упали и разбились. На этой земле отпечатались женские маленькие руки. Рядом валялась скомканная синяя юбка. Внезапно Сэнда остановился и хлопнул себя по лбу:
— Там же ещё чешуя была! Белая. Кто же её тогда оставил на теле? Ран же точно не был драконом… И кому это понадобилось рыться в книгах лекаря?
Разговаривая сам с собой, помощник сыщика ворошил руками бумаги на столе. Внезапно мужчина замер, увидев рисунки обнаженных девушек. Удивлённо приподняв бровь, Сэнда отдвинул рисунки и нашёл записку. Взяв её в руки, он стал читать: «Меня ненавидела мать. Она говорила, что я никогда не стану мужчиной. Её слова засели глубоко в моей памяти. Я самоудовлетворялся, рисуя обнажённых женщин — красивых, как куколок… Мне хватало этого. Поэтому я не подходил близко к женщинам. Я даже не женился. Я боялся сорваться. Но я сорвался. Глупышка Ванда! Она и другие девушки из Дома Лилий пришли ко мне лечится. Ванда! Зачем ты меня соблазнила… Меня захлестнули эмоции. Я был безумен. Это ты меня сделала насильником… Но почему, почему я не смог остановиться? Что со мной не так… Я затих на год. Но потом эта Эн на празднике, облачённая в синие одежды, совсем как моя матушка… А потом Рит. Я не осознавал, что я делаю. В эти мгновения я не понимал, что такие действия не сделают меня мужчиной… Мной двигала ненависть. Мой разум болен. Я вылечил всех за свою длинную жизнь… Всех, кроме себя и свой сломленный разум, который дал трещину на старости лет… Прости меня, Ванда. Прости меня, Эн. Прости меня, Рит. Прости меня, Сэнда… Не вини и не ищи причин! Не пытайся меня оправдать! Чужой разум — потёмки. Собственный — тоже».
Сэнда сжал бумагу.
— И всё равно я не понимаю…
Он убрал все найденные бумаги в сумку и вышел вон.
Улица Тихого Шелеста, Павильон Неприкаянных.
Лит открыл глаза и увидел бледное лицо Сэнды: он нависал над ним и тряс за плечо. На щёки друга падали серые тени: над его головой горела свеча в фонаре. Лит сел в гробу и посмотрел на друга затуманенными глазами.
— Прости, я был вынужден тебя разбудить, — пожал плечами Сэнда и подал ему чистую одежду, которую нашёл в другом гробу, служившем главе шкафом. — У меня много новостей для тебя. Кстати, куда пропала твоя вешалка?..
Лит молча вылез из гроба и взял одежду. Одевшись под рассказ Сэнды о том, что он вмдел и слышал в приюте, мужчина подпоясался и сел на табурет, застыв в ожидании, как ледяная фигура. Напарник сунул ему листок, исписаннный рукой лекаря. Лит напрягся. Прочитав, он отложил записку и, как показалось Сэнде, даже облегчённо выдохнул.
— Людей ломают другие люди, — произнёс глава, слезая с табурета.
Шагнув в сторону, он наступил на свои же брошенные одежды. Взглянув вниз, глава увидел двух тряпичных куколок и уже высохший цветок шафрана. «Не помню, чтоб я убрал его в карман, когда осматривал тело тринадцатой», — нахмурился Лит. Он поднял куколок и положил на «стол», а цветок смял левой рукой.
— Я был в Облачном дворике, — сказал Сэнда. — Болтун исчез.
— Исчез? — переспросил Лит.
— Тиом и Дану на суточные тоже не явились, — добавил Сэнда.
— Мг-м.
Лит подобрал одежды, тоже положил их на «стол» и вышел вон. В главном зале его встретил Нилан. У его ног сидела гиена. Увидев хозяина, он подбежала к нему и уткнулась мокрым носом в его ладони. Глава потрепал зверя по голове.
— Я сжёг господина Борга, — отчитался баша. — Голов за ночь найдено не было.