— Одно из двух, — вздохнул Сэнда, снова принимаясь грызть ноготь. — Либо эти двое будут убивать в другом месте, либо они отомстили всем, кому хотели. Надо найти тело Ванды… Не буду пока ничего говорить её бабушке. Нилан!
— Да!
— В Белой реке должно быть тело Ванды. Скорее всего, это тихое место за городом.
Нилан накрыл левой ладонью тыльную сторону правой ладони и ушёл.
— Иди домой,— сказал Лит Сэнде. — Проспись.
Кивнув, Сэнда ушёл.
Лит спустился на кухню. Там уже колдовала Хиша. В деревянной посудине поднималось тесто. Уютно потрескивали поленья в углублении низенького каменного стола. Возле него сидела, греясь, Магда и делала цветочки из бумаги, напевая:
— Цветочки, цветочки, синие цветочки…
Увидев главу, она тут же отложила ножницы, взяла карты, перетасовала их и достала одну:
— Литушка! — воскликнула старушка. — Твой враг совсем рядом с тобой. Но он хочет свалить вину на другого!
— Магда… — вздохнул Лит.
— Мне Полуночный так сказал.
— Дорогая Магда, — Лит взял её сморщенные руки в свои, — я не так наивен.
Старушка как-то хитро улыбнулась. Хиша поставила перед главой тарелку ароматной рисовой каши. Он бросил говорящий взгляд на девушку.
— Я попробовала вчера новое лекарство из трав на своей сестре. Пока ничего.
Глава промолчал в ответ.
Набережная Белой реки.
Сэнда вышел на набережную Белой реки и пошёл в сторону улицы Мокрых Лепестков. Солнце уже взошло, поэтому на улицах было оживлённо: мужчины переносили доски для укрепления забора, женщины шли на рынок, старухи полоскали бельё. Сэнда шёл домой, вдыхая сладкий аромат цветущих лотосов и не обращая внимания на осуждающие взгляды чаганцев, которым всё равно вечно что-то не нравилось. Проходя мимо одной скамьи, глава увидел женщину. Она сидела и держала нож над запястьем.
— Вы чего это делаете? — крикнул Сэнда, выхватывая нож.
— Смерть есть искупление… — пробормотала она.
— Кто вам сказал эту чушь? — возмутился напарник, выкидывая нож в реку.
— Мне было нечем её кормить… Моя дочь… Она умирала… Она умирала… Деньги закончились…
— Послушайте, — Сэнда присел рядом и взял женщину за плечи. — Нам всем сейчас нелегко. Но мы держимся. Если вы чувствуете, что не справляетесь, вам нужны сильные люди рядом. Вы говорите, что нет денег? Я могу отвести вас туда, где можно заработать.
— Куда? — пролепетала она.
— Дом Лилий.
Женщина думала недолго. Она встала и кивнула. Сэнда повёл её за собой. Люди осуждающе смотрели им вслед.
Улица Мокрых Лепестков, Дом Лилий.
Сэнда подошёл к дому и поднялся по ступеням. Женщина следовала за ним. Зайдя внутрь, мужчина прислушался: тихо. Даже шёлковые занавески, разделяющие столики, не колыхались. Юноши и девушки отдыхали после ночи. Но хозяйка Дома Лилий не спала: в полной тишине она сидела на шёлковой подушке и белейшим платочком вытирала уголки глаз. Увидев сына, женщина судорожно сжала платочек и подбежала к мужчине:
— Сыночек! Где же ты был всю ночь? Я не спала, я тебя ждала! Ты выглядишь таким помятым!
Она погладила его по рукаву и шагнула назад. Из-за его спины выглянула зарёванная женщина.
— Кто это?
— Ма, ей нужна помощь. И работа.
— У нас полно девушек! Они красивее этой оборванки! — матушка нахмурила брови.
— Я прошу тебя.
— Конечно, конечно… Отведу её на кухню, — тут же засуетилась матушка. — А ты иди поспи. Быстро! Быстро! После велю подать тебе завтрак.
Мужчина улыбнулся и покачал головой. Матушка погладила его по плечу и повела женщину на кухню. Сэнда поднялся наверх.
Самодельный забор, граница между Восточным округом и Южным.
Болтуны визжали и хрипели за забором.
— Тиш-ш-ше! — прошипел Дану, когда стихли крики, вызванные Мэтом, который опять упал на забор, пока затаскивал свою мать по горной улице. — Который раз уже за утро!
— Я случайно, — буркнул Мэт, поправляя мешок на лице женщины.
Под мешком был кляп. Руки матери баша были стянуты за спиной. Женщина едва переставляла закостеневшие ноги и с большим трудом плелась за сыном, который тащил её, подхватив под руку.
— Долго ещё? — спросил Мэт, затаскивая женщину на ступень.
— Из-за всей этой шумихи вокруг приюта нам придётся сделать круг.
— Куда?
— Жёлтые Тюльпаны.
— А поближе ничего нет⁈
— Я знаю несколько мест, которые тоже ведут в подземелья, но я не могу быть уверен, что они сохранились. Через Тюльпаны я проходил вчера.
Внезапно прямо позади Мэта с грохотом упала одна доска, и в дыру пролезла старуха в рваных грязных одеждах. За ней пролезла девчонка лет семи. Их глаза были белыми, а вокруг рта зияли кровавые трещины.
— Вали вперёд по улице! — рявкнул Дин, выхватывая тесак. — Я догоню!
Услышав голос, болтуны напали на Дану. Но он пнул девчонку и отсёк голову старухе. За ней вдруг показался рослый болтун. Дин не успел среагировать: тот вгрызся ему в руку.
— Ах ты тварь! — прорычал мужчина.
Ему пришлось рубануть несколько раз по шее: только тогда голова болтуна откатилась в сторону. Другие болтуны, услышав крики, заметались, похрюкивая, будто свиньи. Баша, стоящие на крышах, повысили голоса:
— Что за беготня сегодня?
— Кто-то злит их!
— Надо успокоить! Забор может не выдержать!
Баша не видели двух беглецов, которые тащили за собой болтуна: их надёжно скрывали красные кроны деревьев.
Дин быстро поднял доску, заткнул дыру и огляделся: неподалёку лежала одна створка врат, рухнувшая с петель. Дин подтащил к себе тело мужика и подпёр им доску. На него закинул тело старухи, затем подобрал створку, кое-как доволок её, приподнял и тоже подпёр ею доску. Сверху накидал ещё брёвен и палок, которые нашёл поблизости. Если болтуны не будут наваливаться на забор, то он выдержит. Во всяком случае, Дин на это надеялся… Оглядевшись, баша спустил рукав пониже, прикрыв укус, поправил маску, худо-бедно спасающую от трупного запаха, и пошёл за Мэтом.
Цветочная улица, дворик Жёлтых Тюльпанов.
Дин догнал его возле дворика.
— Как? — спросил Мэт.
— Пойдёт, — отмахнулся Дин и сразу прошёл на кухню, идя по маленьким масляным следам, что вели на кухню, которая находилась позади дома, и исчезали у крышки погреба.
Мэт побрёл следом, прикрыв за собой дверь. На кухне Дин уже приподнял крышку погреба. Из карманов баша торчало несколько свечей: видимо, он нашёл их тут же, на кухне. Сильно пахло сырой землей. Мэт увидел ступени: они уходили глубоко вниз. На ступенях отпечатались те же маленькие масляные следы. Дин нашёл в комнатах тряпки, отыскал на заброшенной кухоньке масло и огниво, подобрал во дворе палку. Меньше минуты — и пылающий факел был готов.
Дин стал спускаться. Мэт тоже пошёл следом, волоча за собой мать. Чем ниже они оказывались, тем свежее становилось. Дикое пламя играло, на каменных стенах плясали людские тени. Вскоре проход начал расширяться. Мэт различил дома, выдолбленные прямо в камнях: круглые окна, приоткрытые двери.
Вскоре баша ступили на площадь подземного города и огляделись: улицы, уходящие от площади так далеко, что просто тонули в вечной тьме; пустые дома, чернеющие окна, застывшее время в серых камнях… Больше ничего и никого.
— Сто лет я тут не был, — сказал Мэт.
— Чувствуй себя как дома, — тепло улыбнулся Дин.
Вдалеке послышались голоса: зоркий глаз Дина различил факелы. Мужчины спряталась за угол каменного дома. Мэт прикрыл болтуна собой. Вскоре баша увидели незнакомых людей: человек десять, все в пёстрых одеждах. Они шли вслед за женщиной в тёмных однотонных одеждах, которая что-то увлечённо рассказывала своим спутникам.
— Отбой. Это безопасно, — произнёс Дин. — Но показываться им не сто́ит. Мало ли кто донесёт…
Баша пошли в глубь каменной улицы. Было так тихо, что даже уши закладывало. Каждый шаг поднимал вековую пыль, а болтун, едва перебирающий ногами, вообще вздымал целые клубы́. Дин внимательно смотрел по сторонам.