Глава пошёл в сторону Павильона. Зверь, окруженный разнообразием запахов, побрёл следом, нюхая то корзинки старушек, то башмаки мужчин, то одежды девушек. Мимо главы прошёл человек в чёрном плаще, но Лит не обратил на него внимание: на улице вообще было много людей в похожих одеждах.
Эган быстро уходил вперёд, натянув капюшон чёрного плаща так, что лица почти не было видно. Позади остался Дом Лилий. «Глава немного помешал моим планам, но ничего. Всё равно всё сложилось хорошо: я второй раз уже подкинул ему цветок, а он даже и не заметил! Ловкость рук и никакой магии». И Эган, улыбаясь, растворился в толпе.
Улица Тихого Шелеста, Павильон Неприкаянных.
Лит едва переступил порог своего дома, как в двери забарабанили. Гиена насторожилась. Глава раздвинул двери: на крыльце стоял запыхавшийся раскрасневшийся актёр в чёрном плаще, из-под которого виднелся серебристый костюм. Актёр держал в руках сумку, чем-то набитую. Он держал её так, чтобы хорошо было видно большие пальцы.
«Что этому себялюбу надо?» — гневно подумал Лит.
— Глава, глава! — пропыхтел мужчина. — Я нашёл на Извилистой тело!
— Мг-м.
Глава быстро вышел из Павильона, быстро задвинув за собой двери, но гиена успела выскочить следом.
Одна улица сменяла другую. Актёр быстро шёл впереди. За ним семенила гиена и буравила его спину, такую прямую, что казалось, она вот-вот сломается. Более того, проходя мимо каждой лужи, которые ещё не успели высохнуть после позавчерашней бури, этот человек умудрялся ещё взглянуть на себя и поправить то обесцвеченные волосы, то свои одежды, при этом каждый раз расправляя плечи сильнее. Литу, который шёл позади, оставалось только закатить глаза, а гиене то тявкнуть, то хихикнуть.
— Звери всегда чуют плохих людей, — сказала как-то мать, ласково поглаживая пушистого кота, который растянулся пузом кверху на её коленях…
Актёр в очередной раз заглянул в лужу. Глава в очередной раз закатил глаза и заставил себя думать о другом: «Извилистая улица… Там мало кто живёт сейчас. Что он там делал?».
— Как ты нашёл тело? — громко спросил Лит.
— Я давал представление на Шёлковой площади, — ответил он, не оглядываясь. — Для второй части моего представления мне нужно было переодеться. Я отошёл, чтобы сделать это подальше от людских глаз. Сами понимаете! Я приличный человек, не хочу просто так смущать людей! Там же были юные девушки!
— Ближе к делу, — холодно отрезал Лит.
— Пошёл я, значит, переодеться, и случайно увидел тело. Представление пришлось прервать. Я поспешил к вам.
«Похоже на правду…» — мрачно подумал Лит.
Актёр прибавил шаг. Он уже почти бежал. Гиена, прижав уши, семенила за ним, глава едва успевал за ними двумя. Наконец, актёр завернул на Извилистую улицу и указал рукой на тело: толстопузый одноглазый мужчина в кукольных шёлковых одеждах, расшитых причудливыми узорами, сидел, прислонившись спиной к стене. Его глаза были выпучены. В воротнике торчал цветок крокуса. Глава находил такие трупы уже… Четырнадцать раз. Но каждый раз он холодел, как будто видел это впервые…
Вокруг тела уже столпились люди. Глава услышал, как одна женщина сказала другой:
— Смотри, синяки с одной стороны темнее! Убийца — левша!
— Да это ещё по прошлым этим «куколкам» понятно было!
Глава вышел из-под тени ветвистого дерева. Женщины мигом смолкли. Лит подошёл к трупу и потрогал его лоб:
«Ещё тёплый… Прошло не больше часа. Убийца, вероятно дракон. Либо дракон действует с человеком заодно, исполняю его волю… Потому что до сих пор не ясно, кто тогда так сильно толкнул тележку с телом, что она аж на площадь выкатилась. У Ран Борга не хватило бы сил», — подумал Лит, снимая левой рукой белую чешуйку с воротника жертвы. Затем глава вытащил крокус из воротника и обратил внимание на следы пальцев на шее человека: с одной стороны синяки были заметно темнее.
«Как всегда… Левая рука сильнее».
Сыщик быстро осмотрел шёлковый костюм, надетый на мужчину, и увидел масляные следы. Глава смял ткань и понюхал: масло шелковицы. Этот же кусок ткани тщательно обнюхала гиена. «Жаль, по отпечаткам не определить злоумышленника…» — посетовал Лит, закидывая за спину пряди волос, которые резкий ветер только что швырнул ему в лицо. Глава разжал пальцы трупа, вытащил записку и прочитал: «Хищник по кличке Тэ клянётся, что заставит свою жертву, Лита Чаритона, убить!».
«Вот как… Жертву⁈» — и без того бледный Лит побледнел ещё сильнее. Глава резко выпрямился, скомкал записку и нашёл глазами актёра. Напуганная гиена отбежала в сторону. Лит хотел задать Янгэ вопрос, но не мог выдавать ни звука. Актёр, заметив его замешательство, подошёл сам и, увидев белую чешуйку в руках сыщика, всплеснул руками и воскликнул:
— Чешуя? Глава! Глава! Я видел сегодня одного дракона! Он зашёл ко мне домой, абсолютно голый. Я по доброте душевной дал ему свою одежду. Он, когда покидал мой дом, случайно наступил на гвоздь в полу, но кровь не потекла из его пятки!
Пока он говорил, гиена обнюхивала роскошные одежды актёра.
— Как он выглядел? — нахмурился Лит.
— Я даже знаю его имя: это Эган Рами, владелец нового постоялого двора.
Глава опешил. Мысли в его голове заметались, словно испуганные осы, чей улей потревожили: «В тот раз на девушке, лежащей на тележке, тоже была белая чешуя… Эган… Что же тогда делал Эган? Он наблюдал за Виен Таей, держа в руках корзинку с булочками. Получается, это он успел толкнуть тележку и потерять свою чешую⁈ Это он исполняет волю Тэ⁈ Значит, Виен Тая следующая куколка⁈ Но какого же цвета шкура Эгана?».
— Янгэ, покажи мне этот гвоздь! — произнёс глава, выкидывая чешую.
Вздрогнув, актёр отошёл от гиены, которая всё ещё тщательно вынюхивала полы его одежд, и коротко кивнул. Глава махнул рукой так, что Сэнда бы перевёл это как: «Люди, расходитесь! Не на что тут глазеть! Трупов никогда не видели⁈». Лит опустил руку, снял с себя верхние одежды, оставшись в штанах и рубахе. Встряхнув одеждами, он накрыл тело. Толпа удивлённо затихла. Но её впечатлил не жест доброй воли Чаритона. Нет! Из карманов его одежд выпал пурпурный цветок крокуса…
— А ведь наш глава тоже левша! — сказал один мальчик, за что немедленно получил подзатыльник от бабушки.
«Кто мне успел подкинуть его⁈» — глава рассвирепел так, что аж почувствовал, как покраснели его щёки. Актёр изумлённо приподнял изломанные брови: его удивила такая быстрая перемена цвета лица сыщика. Отвернувшись, Янгэ быстро пошёл прочь, к своему дому. Глава спрятал записку в карман и пошёл следом, нарочно наступив на крокус, выпавший из его кармана. Изумлённая толпа провожала главу, пожирая глазами то растоптанный цветок, то спину главы: Лит аж кожей чувствовал эти косые взгляды. Вороньё, сидевшее на крышах домов, закаркало так, что аж подавилось. Ветер взметнул листья на пыльных дорогах. Люди зашептались.
Тростниковая улица, постоялый двор «Мякиш».
Скрипнула дверь, Кора зашла на кухню, убирая с лица белые драконьи чешуйки.
— Вот здесь, — Эган смахнул ещё несколько чешуек с волос женщины.
— Спасибо, — ответила Кора, собирая волосы в хвост.
— Кора, иди за Виен, — сказал Эган, выливая масло шелковицы в мягкое тесто.
На кухне запахло терпким ягодным ароматом.
— С чего бы это? — удивилась женщина.
— Медлить больше нельзя. Он идёт по следу.
Кивнув, женщина ушла. Мужчина с наслаждением вдохнул терпкий ягодный аромат. Эган быстро накрутил булочек, положил их в бамбуковую пароварку, накрыл её крышкой, поставил на чугунный ковш, наполненный водой, а сам ковш затолкал в углубление низенького стола, где полыхал огонь. Махнув рукой поварам, хозяин постоялого двора вышел из кухни, достал из кармана два цветка крокуса и улыбнулся.