Глава, фыркнув, взглянул на кроликов, сидящих в просторных уютных клетках.
«Неужели он ещё любит кого-то, кроме себя⁈» — мысленно удивился Лит. Внезапно краем глаза сыщик увидел какое-то движение… Тележка, стоящая посреди двора и нагружённая тряпками, вдруг покатилась и проехалась прямо по босым ногам актёра, но с губ Янгэ не сорвался даже болезненный вздох. Он только лишь остановился и посмотрел на свои ноги.
— Дальше не провожайте, — ехидно произнёс Лит, выходя на улицу и захлопывая за собой врата.
Ответа не последовало.
«Тележка так хорошо проехалась по его босым ногам, но он даже не вскрикнул. Он вообще — человек⁈ Если человек, то приглушённое чувство боли свойственно больным душой… Такие люди способны на дурные поступки. Надо бы и за ним приглядеть!» — мрачно подумал глава, спускаясь вниз по горной улице. Гиена, ожидавшая его все это время у врат, пошла следом.
Женская рука обхватила его за талию.
— Вот ты су-у-ука… — выдохнул Алтан, не оглядываясь.
— Я всего лишь споткнулась, — сказала она, прижимаясь лбом к его спине. — Ещё раз назовёшь меня сукой, и я тебя тоже отравлю!
Резкий порыв холодного ветра распахнул одежды на его груди. Женская рука медленно полезла за воротник.
— Разврат среди белого дня! Ещё и ледяными руками! — произнёс Алтан, перехватывая её руку. — Уходи. Мне сейчас не до тебя. Надо к представлению готовиться.
Актёр вернулся в дом. Хлопнули врата. Босоногая женщина осталась стоять посреди двора.
Улица Тихого Шелеста, Павильон Неприкаянных.
Зайдя в Павильон, Лит с порога услышал голос Магды:
— Нитки, нитки…
Глава прошёл в главный зал и увидел старушку: она сидела за столом и крутила в руках клубок белых ниток — тех самых, которые Лит вчера купил для того, что вышить глаза тряпичной куколке. Видимо, старушка опять зашла в комнату главы и украла этот клубок. Сейчас же конец ниток тянулся к букету из листьев, который был в руках Нилана. «Опять совпадение?» — подумал Лит. Подойдя чуть ближе, он громко спросил баша:
— Нашли Ванду?
Мужчина аж подскочил от неожиданности. На пол посыпались красивые сухие листья.
— Баша всё ещё прочёсывают реку, — ответил он, — но пока ничего.
— Улица Извилистая. Там тело, — буркнул Лит.
— Уже иду.
— У тебя есть не больше часа.
Баша быстро отложил букет и вышел вон. В дверях он обернулся и сказал:
— Вас искала госпожа Гелл.
Глава кивнул. Дверь задвинулась. Лит сел за стол и принялся мастерить букет. С непривычки листья сыпались на пол, но глава был настойчивее: он поднимал их и неловкими движениями ввязывал в букет. Шуршание разлеталось по всему прохладному тихому залу, который освещало всего несколько фонарей… Глава так увлёкся, что не заметил даже, как кто-то подошёл сзади. Немного подождав, этот человек прокашлялся. Глава оглянулся и увидел Хишу.
— Он ушёл за телом, — произнёс Лит, догадываясь, что она спросит.
Девушка вздохнула.
— Но просил передать это, — и глава протянул букет Хише.
Девушка улыбнулась. Глава встал, кивнул ей и спросил:
— Сэнда не заходил?
— Не-а.
Глава сходил в подвалы за верхним одеждами, оделся, потом свистнул с кухни несколько куриных ножек, покормил гиену и вышел из Павильона, размышляя: «Эган наверняка в своём постоялом дворе сидит. Я не знаю, на что способна эта тварь… Мне нужен Сэнда. Заодно узнаю, что хотела его злобная мамаша от меня». Лит спустился по ступеням. Гиена, теперь уже сытая и довольная, семенила следом.
Улица Мокрых Лепестков, Дом Лилий.
Подмёрзший Сэнда открыл глаза, зевнул и почесал нос. Послышался странный шуршащий звук. Сонным взглядом мужчина посмотрел на свои руки и увидел скомканную бумагу.
— Ба! Что это такое?
Рывком, сев на постели, он развернул бумагу и прочитал: «С головорезом разобрался».
— Великолепно! А он мог написать больше трёх слов об этом⁈ — возмутился Сэнда.
Он встал, мельком взглянул на распахнутое окно, в которое влетал холодный ветер, поёжился и накинул на плечи первый попавшийся плащ. Он оказался с овечьим мехом. Посмотрев на три булочки, лежащие на столе, мужчина запахнул плащ на груди и спустился вниз.
Большие прохладные залы пустовали, лишь только шёлковые занавески, разделяющие столы, легонько покачивались на сквозняке. Вдруг хлопнули входные двери. Занавески колыхнулись сильнее. В зал вошла матушка. Девушка-баша, сторожившая главный вход, накрыла правой ладонью тыльную сторону левой руки и поклонилась ей.
— Ма! Где ты была? — спросил её Сэнда.
— Я ходила за главой… Но я не нашла его в Павильоне, — ответила она, беспокойно теребя рукав и смотря то в сторону, то куда-то поверх головы сына.
«Почему она мне лжёт?» — нахмурился Сэнда.
— Сынок, — сказала матушка, заглядывая ему в глаза, — у нас тут один гость умер…
— Где? — опешил Сэнда.
Но то, что он увидел дальше, заставила его опешить сильнее: в глазах матери на мгновение вспыхнул огонёк радости. Лит давным-давно научил Сэнду различать этот блеск: сыщик с таким же восхищением смотрел на пойманных злоумышленников и рассказывал о раскрытых делах.
«Показалось?..».
Мать указала на мягкий лежак. Там лежал мужчина с выпученными глазами. Его зрачки были расширены, а губы посинели. Сэнда подошёл ближе и на всякий случай приложил два пальца к шее: пульса не было. Он потрогал его лоб: ещё тёплый.
«Он умер совсем недавно. Знакомое лицо…» — Сэнда потёр переносицу, вспоминая…
Лит молча обошёл Сэнду и встал справа от него. Сэнда тогда не сводил глаз с Магды, которая сидела в окружении юношей и вкушала вино. Вдруг он услышал грубый голос:
— Кра-а-асота моя! — пьяный детина, разливая чашу с вином, шатаясь подошёл к матушке и так смачно чмокнул, что по её щеке потекли вязкие слюни.
Матушка улыбаясь, стёрла «поцелуй» и сказала:
— Поднимайтесь наверх. Я скоро.
«Ба! Это был он!» — Сэнда хлопнул себя по лбу, а вслух сказал:
— Ма, принеси с кухни нож! Который не нужен. Я буду на заднем дворе. И перчатки!
Кивнув, матушка ушла. Взвалив мёртвое тело на спину, мужчина вышел из зала. Девушка баша молча посмотрела ему вслед.
Сэнда склонился над телом, которое лежало на сухой траве, и внимательно изучал содержимое желудка мужчины. Позади слышалось шуршание шёлковых одежд: окно дальней комнаты было открыто, и Сэнда видел тень матери. Она мерила шагами комнату, грызя ноготь на указательном пальце, и так шумно дышала, что мужчине становилось не по себе — он видел мать такой встревоженной всего несколько раз в жизни.
«Ну что там?» — не выдержал внутренний голос напарника.
«Думаю, его отравили. Но это яд мне неизвестен», — ответил Сэнда сам себе.
«Тогда почему яд»? — спросил голос.
«Это молодой мужчина. Всего его органы здоровы. Он мог умереть либо от раны…» — начал отвечать Сэнда словами главы.
«…Либо от яда», — голос закончил за него.
Сэнда коротко кивнул, согласившись сам с собой.
«Но яды обычно оставляют следы. Ожоги. Кровоизлияния. Что там ещё говорил Лит? Потемнения и уплотнения. Здесь же я могу сказать только одно: его кровь стала слишком жидкой. Она попала даже в лёгкие. Поэтому он задохнулся».
«Но в твоих книжках про сыщиков, которые покупала мне матушка, не было такого…».
«Мне рассказал об этом Лит».
«Поэтому ты повторяешь его слова?».
«Отстань. Я всегда так делаю».
«Не всегда. А с того мгновения, как тебя самого отравили в детстве!».