Глава 12
Капля яда снова отняла жизнь
День четырнадцатый.
Сумерки.
Пару часов назад на Цветочной улице.
Седовласая женщина увидела людей, столпившихся вокруг кого-то: это было удивительно, учитывая, что солнце уже село, а значит, на улицах Чагана стало опасно. Женщина отставила корзинку, где лежал сосуд с водой, и пошла к толпе.
— Подвинься! — громко произнесла она, толкнув мужчину плечом. — Мне ничего не видно!
Чаганка растолкала людей и взглянула на человека в белых одеждах, потемневших от крови: он сидел, прислонившись спиной к забору, и стонал. Белые пряди волос упали на его лицо, перекосившиеся от боли.
— Люди! Общипанный ранен! — закричала женщина. — Чего вы стоите?
— На меня Тэ напал… — промямлил актёр. — Как же мне больно… Хорошо, что он лицо не искромсал. Вот его нож валяется!
— Кто у нас теперь лекарь⁈
— Только Хиша в Павильоне.
— Надо отнести его туда!
Мужчины подхватили актёра. Он застонал. Пока всё внимание было приковано к нему, из заброшенного дома вышел босоногий незнакомец в белом плаще, окровавленном на груди, и с маской на лице. Он наклонился, незаметно открыл крышку на сосуде с водой, достал из кармана маленький пузырёк и вылил его содержимое в сосуд. Закрыв крышку, человек кинул в корзинку записку, спрятался в одном из дворов и сбросил плащ. Его тело удлинилось, кожа покрылась белой чешуей, а чёрные волосы превратились в белую гриву. Мурлыкнув, как кот, зверь юркнул в дом. Послышался треск, и через высохший колодец вылез обнаженный мужчина. Отряхнув руки, он подобрал с земли плащ и зашёл в дом.
А чаганцы понесли актёра в Павильон. У женщины, всё ещё что-то ворчавшей насчёт всех общипанных, пересохло в горле. Она открыла сосуд с водой и начала жадно пить.
Час назад, возле Павильона Неприкаянных.
На тело чаганки легла тень. Взметнулись полы белого окровавленного плаща. Человек наклонился и вложил в руку женщины записку.
— Общипанный⁈ — сорвалось с её губ.
Глава отнёс книгу в комнату, поднялся наверх и услышал смех и крики: они доносились из гостевого зала.
«Что могло случиться за пару минут⁈» — возмутился глава. Нахмурившись, он подошёл к залу и замер у раздвинутых дверей: в углу стояла Виен, закрыв лицо руками. Лит увидел полуголую Магду. Растрёпанная седовласая женщина, улыбаясь почти беззубым ртом, прыгала на длинном столе, изображая руками рога на своей голове. На её спине белел старый шрам, обвисшие груди тряслись. Сэнда, покрасневший от стыда, пытался поймать сумасшедшую старушку. Глава прикрыл лицо рукой и тяжело вздохнул.
Наконец напарнику удалось поймать пожилую женщину. Он стащил её со стола и вынес из зала. Старушка, визжа, пыталась укусить мужчину. Глава пропустил Сэнду, зашёл внутрь и сказал Виен:
— Не берите в голову! Она тоже неприкаянная, как и все в этом Павильоне.
Растерянная девушка кивнула. Глава пододвинул к ней табурет и сказал:
— Садитесь. Я сейчас принесу чай.
Глава сходил на кухню. В углублении низенького каменного стола огонь пожирал поленья. Над огнём висел чугунный чайник. Вода уже шумно кипела.
«И как только Хиша всё успевает?» — улыбнулся Лит. Он нашёл пиалы на деревянном столе, где была свалена уже помытая посуда. Рядом аккуратно стояли плетёные бамбуковые коробочки со специями и чаями, сушеные травы на подносах и глиняные чайники. «Неуютно… Может, полки прибить?» — подумал Лит, разглядывая всё это. Уже больше тысячи лет маленькая кухонка Павильона была всего лишь местом, где можно было вскипятить чай: Чаритоны, как и две семьи, служившие им, всегда предпочитали питаться на постоялых дворах, не тратя время на такие глупости, как приготовление пищи. Поэтому здесь было так неуютно.
Лит нашёл в бамбуковых коробчках чайные листья. Заварив чай, он поставил на поднос глиняный чайник, пиалы, бамбуковую пароварку с булочками и вернулся в гостевой зал. Каждый шаг мужчины был лёгким и бесшумным.
Чаганка стояла у окна и смотрела на пустошь: там баша сжигал чьё-то шевелящееся тело, замотанное в белые тряпки. Лит поставил чай и пиалы на стол и кашлянул. Девушка оглянулась, подошла к столу, села слева от Лита и задала неожиданный вопрос, заглянув ему в глаза:
— Легко ли быть главой?
— Нг-м, — холодно бросил Лит, глядя в её тёмные глаза, в которых читалась и нежность, и сила. — Каждый день приходится выбирать между личными принципами, совестью и тем, как должно быть.
Перед его глазами всплыли туманные образы: Мэта Тиома и его матери, лекаря Ран Борга и его предсмертной записки, болтуна Дина Дану и его сестры…
— Кто ещё здесь живёт? — спросила Виен, немного понизив голос.
Лит вынужден прислушаться, немного наклонив голову к ней.
— Баша Нилан и лекарь Хиша. Они вместе со своими родными давно служат моей семье.
— Почему же Павильон тогда так назвается?
— Из-за непогребённых трупов. Еоыша моего Павильона — последняя для них.
В гостевой зал заглянул Сэнда. Увидев главу и Виен, пьющих чай, он тут же испарился, но Лит успел заметить на его губах коварную улыбку. Глава вздохнул, покачал головой, выпрямился и задал вопрос девушке прямо в лоб:
— Как ты познакомилась с Эганом?
— Он ко мне пристал несколько дней назад, — произнесла Виен так тихо, что глава был вынужден снова к ней наклониться.
Руки девушки были расслаблены. Она продолжила говорить, глядя вниз то влево, то вправо:
— Это случилось ещё до праздника Красных Листьев. Я отбила от хулиганов кошку. Пошла домой. Он подошёл, начал что-то говорить, но сильно напугал животное. Кошка сильно поцарапала его… После чего он быстро ушёл. Теперь я понимаю, почему: чтобы я крови не увидела и не поняла, что он дракон.
Лит кивнул и выпил чай.
— Потому он увязался за мой на празднике Красных Листьев, — продолжила Виен. — Еле отстала от него.
Девушка бросила быстрый взгляд на главу и добавила:
— Начал что-то о любви говорить, потом оскорбил, сказав, что даже страсти ко мне не питает.
«Каждое её слово — правда… Нечасто таких людей встретишь!» — мысленно восхитился глава, искоса поглядывая за её руками и направлением её взгляда: не было ни одного лишнего, беспокойного телодвижения.
— От него пахло чем-то? — спросил он.
— Маслом шелковицы, — ответила она. — Но мне не показалось это странным: чаганцы его использует в пищу.
— А почему от вас пахнет маслом шелковицы? — спросил глава.
А сам мысленно добавил: «Всё-таки она есть в его списке».
— Мне, — сказала девушка, зажимая большой палец левой руки в ладони. — Эм-м… Соседка подсказала, что это сейчас многие так делают.
«Не хочет делиться личным. Смешная», — усмехнулся глава.
В кустах под окном кто-то чихнул. Посыпались сухие листья: Лит услышал, как они, шурша, падают на землю. Глава молча встал и подошёл к окну: под ним, в тех самых кустах сидел, хихикая, Сэнда. Глава нахмурился.
— Лит, ты можешь разгадать все уловки злоумышленника, но не можешь разгадать уловки женщины! — прошипел напарник.
— Сгинь отсюда! — прошипел глава в ответ. — Ни стыда, ни совести!
— Конечно, я же в борделе вырос! Девушки и деньги, ничего лишнего!
Чтобы громко не засмеяться, Сэнде пришлось закрыть рот ладонью. Глава же закрыл окно, буркнув напоследок:
— В книгах по труповедению нет таких сведений!
Сэнда не выдержал и громко расхохотался. Судя по смеху, который становился тише, Сэнда уползал.