— Кто там? — спросила Виен.
— Один болван, — ответил глава.
Он пододвинул пароварку с булочками к девушке, взял один и откусил: он оказался с мясом. Виен, помедлив, тоже взяла одну булочку и начала есть, давясь. Глава же погрузился в раздумья: «Всё указывает на то, что Эган и есть Тэ… Но у драконов нет крови! А эта девушка, знакомая Дану, ранила Тэ… Может, Эган действовал по чьему-то приказу? Но у него чёрная чешуя, я лично видел. А на всех „куколках“ Тэ я находил только белую чешую. Непонятно ещё, кто покупал масло шелковицы в лавке? Виен сказала, что от Эгана пахло маслом шелковицы. Может, он тоже верит в эту глупую примету, как и лавочник, который мажет маслом ручку двери своей лавки? Ничего не сходится… Где же искать Тэ⁈ Где искать Эгана⁈ Он сбежал из постоялого двора. А может ли вообще всё быть так просто? Дракон не действует по своей воле. Они зависимы от людей. Эган исполняет чью-то волю вместе с каким-то белым драконом? Если так подумать, то Эган тогда становится всего лишь кукольным телом в чьих-то руках. Кто же тогда кукольник? Кем бы он ни был, но это человек, который так меня ненавидит, и меня считает кукольным телом… Тин Дану должна была быть пятнадцатой „куколкой“ по счёту. Я должен был найти её завтра. Но этот урод Тэ не получил того, чего хотел. Он разочарован. Значит, сегодня ночью будет шестнадцатая…».
Раздвинулись главные двери Павильона. Послышался голос:
— Глава! Господин Чаритон! Глава!!!
— У меня дёргается глаз, — подумал глава, выпивая чай.
Но оказалось — он сказал это вслух. В гостевой зал вбежал встревоженный чумазый Нилан: с одежд баша сыпался пепел, но румяные щёки было вино даже через грязь.
— Глава, там — шестнадцатая!!! — заорал баша.
Лит выронил булочку из рук. Вдохнув весь воздух из лёгких, он горячо крикнул Виен:
— Ни шагу из Павильона!
Выскочив на опустевшую улицу и едва не упав, споткнувшись об суетящуюся гиену, Лит увидел Сэнду: бледный напарник пытался привести в чувство женщину, лежащую на дороге. Позади мужчинв топталось несколько зевак. Они тихонько говорили:
— Опять левша?
— Ты про Тэ?
— Да!
— Да вроде нет… Кукольных одежд нет!
— Тихо, глава идёт!
Зеваки уважительно склонили головы, накрыв ладонями тыльную сторону другой руки. Лит подбежал ближе: женщина судорожно ловила ртом воздух. Её зрачки были расширены, губы посинели. Вокруг рта виднелись следы рвоты. Одежды тоже были испачканы рвотой. Рядом, на камнях, валялась плетёная корзинка и разбитый глиняный сосуд. Лит схватил дно сосуда и понюхал: пахло обычной водой. Но главе показалась, что этот аромат немного сладковат.
— Общипанный… — прохрипела женщина.
— Кто? — Сэнда наклонился ниже, чтоб расслышать её.
— Актёр… — снова прохрипела она.
— Янгэ? — брови Лита поползли наверх. — Он же уже третий час страдает в комнате Хиши!
Чаганка обмякла.
— Она не дышит, — тихо произнёс Сэнда.
Глава наклонился и вытащил из её руки целых две записки. Вторая нашлась на дне корзины. Помедлив, Лит развернул их и прочитал. На одной было написано: «Ты всё ещё не знаешь, кто я? Но ничего, у тебя есть ещё целых два дня! Я увлёкся: распори живот шестнадцатой. С ненавистью, твой Тэ», а на другой: «Хищник хочет есть». Почерк первой записки совпадал с почерком неуловимого Тэ, вторую же написал другой человек. Лит, чувсвуя, как по спине льётся холодный пот, показал обе записки Сэнде.
— Это что ещё за шуточки? — произнёс напарник. — Подражатель?
— Понятия не имею. Надо вскрыть её, — ответил Лит, кивнув в стороны женщины и пряча записки в карман. — Если это цикута, то яд вызывает смерть за пару часов.
— Ба! Сдаётся мне, эти два яда, цикуту и драконий, тоже смешали, — сказал Сэнда. — Поэтому и следов не найдём, как в тот раз. Кроме жидкой крови.
— Мг-м.
Глава махнул Нилану. Вздохнув, баша поднял женщину. Внезапно она задёргалась, зачавкала и захрипела. Баша от неожиданности едва не выпустил её. «Минута⁈ Это же сколько в ней ненависти⁈» — опешил Лит. Женщина выгнулась, потом скрючилась и внезапно укусила баша за руку.
— Нилан!!! — в один голос крикнули Лит и Сэнда, а зеваки побледнели.
Где-то закаркали вороны, встревоженные криком. Первым сообразил Сэнда: быстро подскочил и вцепился женщине в руки. Мгновением позже Лит схватил с дороги камень и вставил ей в рот, пытаясь разжать челюсти. У него получилось. Сэнда скрутил руки болтуну, повалил её на серые камни и сел сверху. Чаганка билась и орала, пытаясь вырваться. Тяжело дыша, испуганный Нилан смотрел на главу. Его румяные щёки бледнели на глазах.
— Не все заражаются от укуса, — попытался утешить его бледный глава дрожащим голосом. — Ты же знаешь.
Баша посмотрел на главу так, словно прямо сейчас собрался умереть.
— Нилан!!!
Хиша, видевшая всё в окно, сбежала по ступеням Павильона и бросилась к мужу. Позади неё промелькнул длинный дракон с белой чешуёй. Люди опешили. Ящер напал на Хишу сзади и повалил её на камни, вгрызаясь девушке в плечо. Нилан закричал. Его глаза побелели. Сэнда застыл. Лит побледнел ещё больше.
Женщина вырвалась из-под опешившего Сэнды и бросилась на людей. Глаза Нилана потемнели. Он выхватил тесак и прыгнул на дракона. Пара взмахов — и зверь заревел от боли. Выпустив девушку, он нырнул в распахнутое окно Павильона. Нилан упал, поскользнувшись на луже крови, и стал биться головой об камни, чавкая и хрипя. Его всего трясло, а глаза то белели, то темнели. Вороньё истошно каркало.
— Ненавижу… Драконов, — хрипел баша.
Хиша подползла к мужу и подложила руки под его затылок.
— Виен!! — запоздало сообразил Лит.
Ткнув Сэнду, он бросился в Павильон. Но залы были пусты: девушка исчезла. В гостевом зале окно был распахнуто. Створки, скрипя, покачивались на холодном ветру.
Забежав в комнаты, где Хиша лечила больных, глава увидел лишь актёра, сидящего на постели, расслабив руки и прикрыв глаза. Услышав шаги, Янгэ взглянул на главу и спросил:
— Что происходит? Что за крики?
Лит нашарил на столе девушки бумагу с кистью и подал актёру: руки главы тряслись. Бумага шелестела.
— Пиши!!! — рявкнул Лит.
— На память? — съязвил актёр, оттягивая кожу на подбородке.
— ПИШИ! — снова рявкнул Лит.
Янгэ, улыбаясь, взял кисть левой рукой, нашёл на столе пузырёк с тушью, неспеша открыл его, медленно обмакнул туда кисть, стряхнул излишки туши и принялся писать. Лит, увидев, что он пишет левой рукой, напрягся, вырвал листок, не дожидаясь, когда мужчина закончит писать, и прочитал написанное. «Нет, почерк совсем другой. Тэ пишет по-другому, и вторая записка тоже написана иным почерком», — промелькнула в его голове быстрая мысль, которая привела главу в бешенство.
— Ты видел здесь дракона⁈ — крикнул Лит, брызгаясь слюной.
— Я не выходил из комнаты, — ответил актёр, вытирая рукавом плевки с лица. — Я никого не видел. Я услышал только крик. Подумал — кто-то развлекается… Или оболтусы-баша пропустили болтуна.
Швырнув бумагу на стол, Лит нашёл на столе замок, повесил его на ставни и закрыл окно. В комнате потемнело. Актёр вздохнул. Глава щёлкнул в замке ключом и спрятал его в карман. Зачем-то проверив, точно ли оно закрыто, глава ушёл из комнаты, бросив напоследок:
— Ни шагу из Павильона!!!
— Как скажете!.. — Алтан приподнял руки, словно сдаваясь.
За Литом задвинулись двери. Щёлкнул замок. Актёр ухмыльнулся, перебирая между пальцев белую чешую, которую он только что вытащил из кармана.
Глава сбежал по ступеням. Люди уже помогли Сэнде: они втроём скрутили женщину, сам же Сэнда скрутил болтуна, в которого превратился Нилан. Хиша плакала, вытирая слёзы окровавленными руками. Некоторые пальцы не сгибались: они были либо сильно ушиблены, либо сломаны. Между людей суетилась гиена.
— Аккуратней будь! — крикнул человек, поддерживая женщину. — Это же человек!
— Да она всё равно мертва уже! — ответил второй, выворачивая её руки. — Надо о себе заботиться!