— Ты… Кто? — пробормотал он.
— Ба! Утречка! — проворчал напарник.
— Ясно… — пробормотал Лит и широко зевнул.
Его взгляд немного прояснился. Вытолкав зверя из гроба, глава вылез сам, поправил одежды, ладонями вытер слюни с волос и уставился на напарника так, словно был готов уложить его в этот же гроб и накрыть крышкой.
— Опять всю ночь читал? — спросил Сэнда.
— Мг-м… — нахмурившись, кивнул он.
— Нашёл что-нибудь?
— Нг-м… — Лит покачал головой, нахмурившись ещё сильнее.
— Зато у меня есть вести! Утром донесли, что один баша нашёл отрубленную голову! Это уже третий!
Кивнув, Лит вышел из комнаты. Гиена засеменила следом. Сэнда вышел последним, задвинув за собой дверь.
Хмельная улица, Зеркальный дворик, жилище актёра.
Актёр встал с мягкой постели и потянулся. В окно прибивались первые лучи солнца, но они пока не могли хоть чуть-чуть согреть прохладную комнату.
— Какой сегодня прекрасный день, — сонно пробормотал он, почёсывая щёку. — Одно удовольствие медитировать, вдохновляться и творить!
Протерев глаза, он спустился, вслушиваясь в тишину: казалось, даже воздух звенел. Пройдя несколько пустых комнат, мужчина очутился на открытой кухне. Вдохнув осеннюю сырость и терпкий аромат пурпурных крокусов, актёр подошёл к низенькому каменному столу, посредине которого было выдолблено углубление: здесь лежали поленья. Над углублением в одну точку сходились четыре металлических прута. На краю стола валялось огниво. Рядом лежал веер, изрисованный витиеватыми узорами, и стоял маленький чугунный чайник, до краёв наполненный водой. Взяв огниво в руки, актёр треснул кресалом о кремень. Вспыхнули искры. Трут воспламенился. Актёр положил огниво, кинул трут в углубление, взял веер и начал легонько раздувать огонь. Первые языки пламени облизнули поленья.
Мужчина отложил веер в сторону и повесил чайник на крепкий крючок. Ещё раз потянувшись, актёр ушёл в другую комнату, единственным убранством которой были зеркала: маленькие и большие, с полочками и без них, они висели на каждой стене. На самих же полочках стояли коробки, глиняные сосуды, костяные шкатулки: в них хранились высушенные цветы, вина, красивые камни, драгоценные и полудрагоценные. Актёр подошёл к самому большому и рассмотрел себя с головы для ног.
— Не хватает времени, не хватает, — проворчал он, увидев темнеющие корни. — Уже и волосы успели отрасти!
Протянув левую руку к полочке, мужчина взял пузатый пузырёк, взболтнул его и поставил на место.
— Не хватит.
На кухне запыхтел чайник. Мужчина вернулся, достал из шкафчика глиняный чайник, пиалу и бумажный пакетик.
Открыв его, он с наслаждением вдохнул аромат чайного листа и сушёной вишни. Бросив горсть в чайник, залил её кипятком и убрал пакетик на место. Снаружи, во дворике, что-то зашуршало. Налив чай в пиалу, мужчина вышел из комнаты и увидел просторные клетки, в которых копошились белоснежные кролики. Они грызли морковь и смешно шевелили ушами. Актёр улыбнулся и сделал глоток, слушая, как утренний ветер шуршит жёлтыми да красными листьями…
Внезапно до его ушей долетели встревоженные голоса:
— Смотрите!
— Голова!
— Мамочки…
— Кто это сделал?
— Давай посмотрим!
— Что-то уже случилось?.. — пробормотал мужчина. — С утра пораньше?
Оставив недопитый чай на столе, актёр быстро переоделся и, ведомый любопытством, покинул дом.
Улица Танцующих Грешников.
На улочке уже топтались случайные прохожие. Баша отталкивали людей. Но, увидев главу, чаганцы молча расступились и пропустили его. Сэнда пошёл следом и едва не упал: промеж его ног прошмыгнула хихикающая гиена. Сыщик увидел отрубленную голову с рассечённым виском. На камнях темнели уже подсохшие пятна крови: одни были вытянутыми, другие — круглыми.
— Перчатки возьми! — прошипел Сэнда, полазив в сумке и протянув главе тканевые перчатки.
Лит молча натянул их на руки и принялся внимательно всё рассматривать, то трогая следы крови, то изучая рваный обрубок шеи. Губы жертвы потемнели, слизистая оболочка сморщилась и стала плотной на ощупь, глаза помутнели. На белках виднелись желтовато-бурые пятна.
Сэнда почесал гиену между ушей, легонько отпихнул её в сторону и присел рядом с Литом. Зверь улёгся чуть поодаль, навострив уши: он прислушивался и принюхивался, шевеля носом. Актёр, стоящий в толпе, бросил быстрый взгляд на животное и посмотрел на отрубленную голову. В его глазах диким пламенем загорелось любопытство.
— Подвинься, общипанный! — громко произнесла седовласая женщина, толкнув его плечом. — Мне ничего не видно!
— Госпожа, почему вы меня оскорбляете? — миролюбиво произнёс мужчина.
— Бывший муж, а ныне болтун ходячий, тоже был актёром! Дома толком не появлялся, детей не растил! Только всё птиц каких-то играл да заработанные деньги на баб тратил!
Актёр молча изучил её лицо, улыбнулся и перевёл взгляд на главу: солнце скользило по его чёрным волосам и терялось в чёрных одеждах.
— Как же он красив!.. — прошептала молоденькая девушка, стоящая рядом с актёром и буравившая Лита взглядом.
— Как кукла, — добавила вторая девчушка, тоже прожигающая дыры в Лите.
Актёр улыбнулся и пожурил девочек:
— Давайте соблюдать приличия, прекрасные создания! Мы же всё-таки на месте убийства! Некрасиво вести столь праздные разговоры там, где произошла такая ужасающая трагедия!
Девчушки притихли и отошли подальше.
— Очень тощий… — молвил Лит, словно что-то вспоминая.
«Уж не Фил Го ли⁈» — подумал глава.
— Один — случайность, два — совпадение, но три — уже закономерность. Лит, у него есть цель и план.
Сэнда произнёс эти слова как можно тише, но кто-то всё равно услышал:
— Цель⁈ План⁈ Значит, будут ещё жертвы⁈
Толпа испуганно зашумела. Лит, всё ещё не снявший перчаток, сжал пальцами переносицу.
— Тишина! — гаркнул Сэнда и продолжил, понизив голос: — Мстительный причём! Потому что метод убийства один и тот же: убийца тщательно заметает следы, но головы демонстративно оставляет на всеобщее обозрение! Мы вчера утром только пару штук нашли… А этот убит не более восьми часов назад, судя по помутневшим глазам и пока ещё неплотной коже на губах. И пятна крови на камнях ещё не сильно побурели. Знаешь… Злоумышленник словно ждёт, что жертвы будут прилюдно преданы порицанию. Он точно мстит кому-то и за что-то. Ба! Знаешь, меня такое ощущение, что он…
— Он приехал недавно, — закончил Лит за напарника.
— Именно, — кивнул Сэнда и, понизив голос, стал рассуждать вслух: — Такое количество убийств за две ночи! Словно когда он приехал, что-то случилось. Или он узнал нечто… И у него сорвало черепушку. Но даже если он из чаганцев… Всё равно его что-то сломало! Надо прошерстить! Других зацепок у нас всё равно нет. Если это месть, то есть последняя жертва.
Лит кивнул и махнул баша: те стали разгонять зевак активнее. Толпа, перешёптываясь, стала потихоньку расходиться. Актёр тоже медленно пятился назад, стараясь, чтобы никто не прикасался к нему.
— И это точно один и тот же злоумышленник, — продолжил бормотать Сэнда, уже себе под нос. — Все найденные головы отделены от тела одним и тем же методом: сами края обрубка сравнительно ровные, но в то же время как-то небрежны… Эта голова тоже была отрублена не мечом! Она отделена от тела более коротким оружием, но очень острым и массивным! Движения убийцы были точны и быстры. Потребовалось несколько ударов. И, судя по небрежности, удары были такими быстрыми, что этот оружие иногда соскальзывало… У меня такое ощущение, что убийце неудобно держать его! А вообще — похоже на тесак! Точно не топор! Края этих ран — острые, а не удлинённо-клиновидные. К тому же нет разрывов от носка или пятки топора. Это злоумышленник явно знает толк в оружии! Ещё думаю, что убивал он как-то нехотя… Или, может, слишком торопился? Он не получал от этого удовольствия, вот! Но зато точно вымещал страшную злость. Ты меня вообще слушаешь?