Лит опешил, чувствуя, как сердце сжимается от боли. Его протянутая рука затряслась. На ладонь падали крупные лёгкие снежинки. Касаясь его тёплой кожи, они таяли, стекая маленькими капельками вниз.
— Ты не понимаешь, на что ты соглашаешься! — воскликнул Лит.
— Какую женщину упустил, — прохрипел Сэнда, пытаясь хоть чуть-чуть улыбнуться.
Ему было трудно дышать. Губы посинели, руки тряслись. Драконий яд быстро разливался по его организму.
— Глава… Ненависть убивает, любовь воскрешает! — произнесла Виен, глядя на то, как крупный снег ложится на чёрные одежды главы, которые, казалось, поглощают весь свет от тусклого фонаря, стоящего на дороге. — Это самое большее, что я могу сделать для вас…
Ветер запутался в её алых одеждах. Девушка подала руку Эгану и вздрогнула, когда дракон коснулся её пальцев своими холодными как снег руками. Они были настолько холодны, что снежинки, падающие на его ладони, даже не таяли.
— Мне нужна вода, — сказал Эган девушке.
Девушка махнула рукой в сторону одного из двориков. Эган потянул её за собой. Виен бросила на главу последний взгляд, полный щемящей нежности и любви, терпкой, как дикая ягода, и отвернулась. Мгновение — и ночь поглотила две фигуры. Глава почувствовал, его сердце сжимает горькое чувство вины… Он сглотнул, усадил Сэнду на дорогу, прислонив его спиной к забору, и сказал:
— Я прибью тебя, если ты умрёшь. Не смей! Слышишь? Не смей! Терпи!
Сэнда не ответил. Он едва дышал. Глава оглянулся: актёр всё ещё стоял возле забора, шумно хватая ртом морозный воздух, потому что сломанным носом он не мог дышать. Его глаза блестели. Кровь запачкала белые одежды. Лит повернул голову вправо и увидел, что Малони исчезла.
— Где эта? — спросил Лит.
— Уползла, — пожал плечами актёр. — Мне всё равно куда.
— Ты вообще хоть что-то чувствуешь? — произнёс Лит, и в его голосе прозвучала жгучая ненависть.
— Удовольствие, — молвил он, улыбаясь. — Особенно, когда муравьи выедпли глаза Чаритонам…
Глава вышел из себя. Всепожирающая ненависть белой пеленой заволокла всё перед его глазами: силуэты обнажённых деревьев, крыши с загнутыми краями, дорогу, покрытую листьями и снегом… Глава видел только белые развевающиеся одежды.
— Вот и сыщик стал болтуном, — хихикнуло белое пятно. — Сегодня самый счастливый день!
Рявкнув что-то нечленораздельное, глава налетел на актёра и вцепился в его шею. Он захрипел и задёргался, схватив главу за запястья. Лит сжал горло ненавистного Тэ так сильно, что почувствовал кончиками пальцев, как тепло покидало тело врага…
Одно мгновение сменяло другое…
Снег засыпал улицу Танцующих Грешников, погребая под собой опавшие алые листья, так напоминавшие дорогой шёлк… В чувство главу привёл рывок свежего ветра. Белая пелена спала с его глаз. Лит разглядел посиневшее лицо Янгэ: он больше не дышал. Глава разжал трясущиеся руки, скользнув взглядом по отпечаткам пальцев на его шее: с левой стороны они были темнее. Тело актёра мягко завалилось на дорогу. Ветер взметнул белые одежды и запутался в полах чёрных одежд главы. Задравшийся рукав обнажил шрамы на запястье актёра: прямые и длинные. Они были от ножа. Сыщик заглянул в безжизненные глаза убийцы: в них отражалось небо. Оно молчало.
Сэнда закашлялся, судорожно ловя ртом воздух. Послышались лёгкие шаги. Лит оглянулся и увидел Эгана: он вернулся один и протянул пиалу с водой. Бросив быстрый взгляд на тело актёра, дракон развернулся и пошёл прочь, ничего не спросив.
— Я приду за ней, — прохрипел глава ему вслед, стараясь не расплескать весь яд из пиалы.
Ответом была тишина. Лишь только ветер зашуршал листьями. Глава сел возле друга и влил всю отравленную воду ему в рот. Сэнда закашлялся. Глава выкинул пиалу и сел рядом с ним, прислонившись спиной к забору. Лит прислушался к его неровному дыханию, а потом взглянул на небо: тучи обнажили его край над снежными шапками Северных горы. Этот кусок небесного полотна уже начал светлеть: солнце раскрашивало его нежными алыми красками.
Вскоре сильно похолодало. Глава сползал за фонарём, достал свечу и поджёг белые одежды актёра. Лёгкая серебристая ткань, так напоминавшая крылья стрекозы, быстро загорелась. Лит снова сел рядом с Сэндой и прошептал:
— Уроду — поганая смерть.
— Может, собаке — собачья смерть?
— Не оскорбляй собак.
Сэнда попытался засмеяться, но из его груди вырвался сухой кашель.
— Всё равно болтуном станет… — сказал Лит. — Наверное… В любом случае, он не заслужил похорон.
Дыхание напарника стало ровнее. Он открыл глаза и взглянул на тело актёра, которого медленно пожирал огонь.
— Ты ничего не видел, — проворчал Лит. — Ничего не знаешь.
— Разумеется, — слабо улыбнулся Сэнда. — Пожалуй, я больше не буду так легкомысленно относиться к смерти…
— Рад это слышать, — улыбнулся Лит. — Пожалуй, я тоже больше не так наивен…
Сэнда тяжело вздохнул и стал наблюдать за падающим снегом.
«Сбылось предсказание Магды… Дракон помог человеку, а человек — дракону. Я почти потерял Сэнду… И практически весь город. Подставил Виен. Теперь я точно не тот, кем был. Теперь я сам болтун. А ещё этот Литушка, весь такой честный правильный, убил человека… Правда, человеком этого Тэ назвать нельзя. И с собаками сравнивать — тем более, но тем не менее, он принадлежит к расе людей… Вот как мне теперь судить Тиома за его выкрутасы? Я теперь с собой не знаю, что делать…» — подумал глава, тоже наблюдая за снегопадом.
— Где ма… Малони? — спросил Сэнда.
— Исчезла.
Немного помедлив, Лит всё же задал вопрос, который давно мучал его:
— Скажи, мне как… Такая женщина смогла воспитать тебя?
— Не она. Ты, — отозвался он.
Глава не ответил. Над тёмной улицей Танцующих Грешников повисла тишина. Лишь было слышно, как трещит, сгорая, костюм актёра…
Примечание автора:
В книге Алтана Янгэ я привела важные отрывки из его сюжетной линии. Теперь эти отрывки можно прочесть, зная всю правду))
Глава 16
По небу разливается алый рассвет
День пятнадцатый.
Рассвет.
Белая река.
Алый рассвет разливался по небу так стремительно, словно кто-то опрокинул сосуд с алыми красками. Ветер разрывал тучи. Последние крупные снежинки падали в Белую реку, замирая на лепестках лотосов — таких же белых, как и сам первый снег. Но Малони не видела этой великолепной красоты, не ощущала утренней свежести, не слышала голос ветра, не видела тени того, кто наблюдал за ней, спрятавшись в бамбуковом лесу. Она даже не понимала, что пришла как раз на то самое место, где год назад заключила сделку с Алтаном Янгэ.
— Я потеряла двоих сыновей, — повторяла она шёпотом, — я потеряла двоих сыновей…
Женщина забрела в воду по колено, раскинула руки и упала в реку лицом вниз. Через мгновение на мутноватых водах появились пузырьки. Время шло. Пузырьков становилось всё меньше и меньше. Малони так и не всплыла.
Стало тихо. Чистейшие хрупкие снежинки остались лежать на белых лепестках лотосов. В глубь бамбукового леса побрела, опустив голову, растрёпанная пожилая женщина. По её морщинистым щекам скатывались крупные слёзы.
Улица Тихого Шелеста, Павильон Неприкаянных.
— Тихая, скромная Виен ушла с драконом, чтобы спасти меня, а заодно и весь город — я явно недооценил эту женщину. За забором есть люди, сыщик грохнул злоумышленника… Что творится-то, а, — тихонько бормотал Сэнда, поднимаясь по ступеням Павильона позади главы.
Глава раздвинул тяжёлые двери и нос к носу столкнулся с Магдой. На её шее болтались длинные чёрные рога, обвязанные тонкой верёвкой: они напоминали ожерелье. Чёрные, на этот раз тщательно причёсанные волосы ложились тяжёлыми прядями на плечи. В руках женщина держала сразу три тряпичные куклы: одна из них принадлежала Литу, другая — была подарком Виен. А третью глава не знал: у неё было глиняное лицо вместо тряпичного, а одежды отличались скромностью по сравнению с одеждами на первых двух. Возле ног Магды крутилась гиена, высунув язык.