— Прости, Литушка! — молвила старушка, протягивая кукол Литу. — Я снова без спроса зашла в твою комнату.
— Я уже привык. За столько лет, — улыбнулся Лит, принимая кукол.
— Что происходит? — громким шёпотом спросил Сэнда.
— Я же кукольник, — ответил глава.
— Это я знаю! — прошипел Сэнда и указал взглядом на старушку.
— Это Полуночная, — пожал плечами глава.
— Полуночная⁈ Не Полуночный⁈ — воскликнул Сэнда. — То есть ты хочешь сказать, что ты жил среди своих гробов, да ещё с Богом? То есть с Богиней? Про которую ты говорил, что она оставила это мир?
— Мг-м.
Сэнда так и не нашёл, что ответить. Он просто молчал, хватая ртом воздух и вытаращив глаза.
— Как там Виен? — спросил Лит Полуночную.
— Я позабочусь о ней так же, как ты заботился обо мне, — улыбнулась старушка. — Уважай её выбор. Мы не держим её силой. Она может уйти в любое мгновение.
Теперь уже Лит не знал, что сказать в ответ. Полуночная, немного помедлив, добавила:
— Я тоже помогала всем, кто просил… Люди считают меня двуликой дрянью, на самом деле я всего лишь дрянь, порождённая людьми и не имеющая своей воли! Я приношу извинения от лица моей дочери.
Магда накрыла левой ладонью тыльную сторону правой руки и поклонилась людям. Лит кивнул в ответ, Сэнда только лишь вздохнул.
— Эган — первый из нас рода, у кого есть зачатки воли, — сказала старушка, выпрямившись. — Он хочет научить этому всех драконов. Он вдохнул в нас надежду. Он совершил то, что я не смогла сделать много веков. Но ему нужен человек. Я позабочусь о том, чтобы Виен было хорошо.
— Где Малони? — быстро спросил Сэнда.
— Она покончила с собой, — тихо ответила Полуночная.
В её голосе почувствовалась безумная боль, а глаза покраснели и увлажнились. Сэнда отвернулся. Лит сглотнул.
— За всё надо платить, — тихо сказала старушка. — Даже моим детям.
Тяжело вздохнув, она задала очень неожиданный вопрос:
— Глава Чаритон, ты любишь свой город?
— Очень, — просто ответил Лит.
Женщина кивнула.
— Что ты хочешь сделать? — спросил её Лит. — Наплевать в воду и напоить всех болтунов?
— Положись на меня, — загадочно произнесла Полуночная. — Я же первый дракон. Я гораздо сильнее, чем ты думаешь!
И Богиня ушла, растворившись в полутьме главного большого зала: восковые свечи, горевшие в фонарях, давно потухли.
— Что происходит? — снова спросил Сэнда.
— Не спрашивай, — буркнул Лит.
Резко поднялся сильный холодный ветер, словно кто-то пробудил его. Тяжёлое осеннее небо стремительно заволокло тучами: теперь они висели так низко, что казалось, острые пики Северных гор могут их разорвать.
— Слышишь? — спросил Лит Сэнду.
— Тихо, — отозвался он. — Слишком тихо.
Он стоял, взирая на небо с таким видом, словно видел его первый раз. Глава опустил голову, спрятал всех кукол в карман, сбежал вниз по ступеням и побежал по улице. Гиена рванула за ним. Сэнда тоже пошёл следом, грызя ноготь. Врата Павильона так и остались распахнутыми.
Подземелья под Чаганом.
Трещали поленья в кострах. Тени, длинные и короткие, падали на стены глиняных домов: изумлённые драконы окружили Виен. Ящеры были напряжены, люди стояли друг за другом: горящие костры играли отсветами на разноцветной чешуе и отражались в глазах ящеров. Женщины держали в руках корзины, дети теребили тряпичных кукол с глиняными лицами, а мужчины крепко сжимали деревянные мечи.
Одному из драконов стало тяжело сдерживать человеческое обличье. Его тело начало удлиняться, приобретая звериные черты. Ящер перевернулся на спину, закончил превращение и лёг на пузо, положил голову на лапы. Но вдруг дракон осознал, что человек всё ещё находится в десяти шагах от него. Поэтому зверь быстро вскочил на лапы и уставился на незваную, нежданную гостью в алых шёлковых одеждах. Напуганная до полусмерти, а теперь ещё и смущённая девушка тщательно старалась не опускать глаза ниже пояса тех драконов, которые пребывали в человеческом обличье. Эган, наконец, выпустил её руку и тихо произнёс:
— Мне нужна твоя помощь. Я хочу показать им, что люди бывают хорошими, что бойня была ошибкой! Пожалуйста, расскажи им о воле, о том, что можно научиться говорить простое слово «нет»!
— А ты мне сразу не мог сказать? — прошипела Виен в ответ. — Вместо того, чтобы преследовать меня! Язык тебе на что?
— Прости. Я думал как дракон, а не как человек… — Эган с досадой почесал затылок и виновато опустил глаза.
Виен промолчала. Дракон так же тихо добавил:
— Хочу, чтобы ты знала: в любое мгновение можешь уйти! Если хочешь, я лично провожу тебя.
— Я читала о бойне, — ответила девушка. — Это страшно. Я останусь. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось снова.
Драконы зашептались:
— Среди людей есть разумные люди?
— Разве существуют люди без злых помыслов?
— А я говорила!
— Заткнись!
— Сама заткнись!
— Я не верю.
— Я тоже не верю…
— Надо узнать её получше. Мы должны… Хотя бы попробовать измениться!
— Согласна.
Наконец вперёд вышел маленький голубоглазый дракон с синей чешуей и синими рожками. Вдруг тело дракончика начало укорачиваться, а грива превратилась в волосы. Через несколько мгновений босоногий человеческий ребёнок подошёл ближе и взял Виен за пальцы. Девушка вздрогнула, почувствовав холод маленькой детской ладошки, но руку не отняла.
— Пойдём! Я покажу тебе мой дом, — сказал дракончик и потянул Виен за собой.
Девушка послушно пошла за ним. Ребёнок привёл её в дом. Он напоминал человеческое жилище: в углу лежала циновка, напротив окна стоял длинный стол, на котором валялась всякая людская мелочь — ложки, кисти, заколки. Девушка присела на корточки и заглянула в голубые глаза мальчика — такие ясные и чистые, как голубое небо в безоблачный день. Чаганка улыбнулась и сказала:
— Меня зовут Виен. Я хочу быть твоим другом. Ты знаешь, что такое друг?
Мальчик покачал головой.
— Это когда один… Э… Дракон готов помочь другому дракону. Он всегда рядом, он всегда поддержит. А если надо, то и жизнь отдаст!
— Или готов помочь человеку?
— Или человеку.
— А за что можно ещё отдать жизнь?
— За благое дело. Свободу. Любовь.
— Что значат все эти слова? — не понял малыш.
— Садись, расскажу, — улыбнулась Виен.
И девушка начала говорить. Она говорила о том, что прочла в книгах; о том, что пережила сама; о том, что хотела сказать её душа. Свобода казалась ей первым снегом, что, кружась, ниспадал с небес на осенние шуршащие листья, а любовь — алыми шёлковыми тканями: их можно было аккуратно надеть, но нельзя было снять, не измяв ткань. Слово «нет» иногда могло значить гораздо больше, чем слово «да», но слово «да» порой могло спасти жизнь, ведь у каждого живого существа есть право любоваться рассветом, вкушая ароматные паровые булочки с шафраном… Драконы, оставшиеся снаружи, навострили остроконечные уши, тщательно прислушиваясь. Но слова незнакомки звучали так тихо, что ящерам приходилось подкрадываться ближе, испытывая и дикий страх, и нескрываемую злость, и… Жгучее любопытство.
— И всё-таки я был прав, — улыбнулся Эган, наблюдая за сородичами.
Полуночная, подойдя ближе к сыну, тихонько спросила:
— Как ты вообще до такого додумался?
— Всего лишь немного понаблюдал за людьми и понял, что они разные, — ответил дракон. — А значит, мы тоже можем.
— Я горжусь тобой, сынок, — улыбнулась Полуночная.
Эган почувствовал, как его глаза предательски увлажнились. Он отвернулся и увидел ленту грязной реки, на которой плавали белоснежные лотосы. Над Белой рекой в своде пещеры зияли дыры в земле, словно пустые глазницы: через них падал, кружась, белый снег.
Самодельный забор, граница между Восточным округом и Южным.