— Как самочувствие, вижу отдыхаешь в хорошей компании? — спросил Макс с нескрываемым раздражением.
Тощий не ответил, вместо этого он светлыми глазами рассматривал Эра.
— Знаешь, а не пугает тебя вот это все? — продолжил Макс. — Черт, где же таблетки мои? — он ощупал пустые карманы. — Не могу без них. Плывет все, голова кружится… Слушай, ты можешь за ними съездить? Я выпил, а ты не любитель вроде как, — вопрос был направлен в сторону Тощего.
— Господи, не могу я, видишь же, — сказал он жеманным голосом и указал на девушку, которая неподвижно глядела поверх черного экрана на стену.
— Понимаю, не хочется затмевать приятные ощущения. Привязался к своим куклам неживым, а на других тебе наплевать. Все с тобой ясно… — сказал Макс. — Знаешь, гнида ты, вот кто.
— С чего вдруг? — встрепенулся Тощий и поднял только веки, — его лицо так и продолжало оставаться равнодушно-насмешливым.
— Тьфу, мне противно смотреть на его самодовольную рожу! — воскликнул Макс, собираясь врезать Тощему, но его мигом остановил Эр. — Отпусти меня! Я чего? Это ты чего меня схватил, а ну дай я ему покажу… Да ты посмотри на него, сидит вон довольный. Смотри, как же ему это нравится!
Макс заметно ослаб и Эр его смог оттащить от столика.
— Все, перестань, отпускай. Черт с ним, пусть хоть лопнет от смеха. Да что же такое… — Макс схватился за голову. — Все плывет перед глазами.
Он упал на колени и стал захлебываться. Эр испугался и решил сделать ему несколько легких ударов по спине. Может, чем подавился? Но его вдруг остановил Тощий, поймав его поднятую в воздух руку, — он отстранил Эра от содрогающегося в приступе Макса. Остальные люди не слышали или нарочно не замечали, как давился один из организаторов вечеринки.
Черненькая с равнодушием посасывать свой напиток, рассматривая что-то в пустом экране.
— Не смей, отойди от него. Он давно уже мертвец, — сказал резким голосом Тощий.
— Что ты такое говоришь? — возмутился Эр.
— Это была кукла, она сломалась.
— Пусти, ты ненормальный, помоги ему.
Эр изо всей силы дернул руку — и был уже готов ринуться на помощь к Максу, — но Тощий слишком крепко его держал и насильно опустил на жесткий стул рядом с собой напротив девушки. Слишком он был силен, чтобы сопротивляться. А вроде был такой худой на вид…
— Теперь слушай меня. Он не жилец, он обычная игрушка, кукла, марионетка, болванчик, глупец, стекляшка. Как тебе еще это вдолбить в голову? Дай ему умереть спокойно. Уяснил или нет? — безостановочно твердил Тощий.
На глазах Эра его друг плавился, растворялся, стирался из этого мира, точно на него вылили опасный химический раствор. Макс хриплым, придушенным голосом молил о помощи, извиваясь всем телом.
— Он не получил таблетки — он умер, — продолжал давить на Эра Тощий. — Ты теперь должен все понять. Я не бесчувственный, как ты мог сперва подумать. Чувства у меня есть, только я теперь их контролирую. Ощущения под моей полной властью. За ними установлена слежка! — улыбнулся он. — Я их контролирую и поступаю теперь так, как мне захочется, с выгодой для себя. Нет, брось, я совсем не такая же кукла, — и тебе советую не становится ею тоже. Жизнь тогда твоя совсем будет не сладкая, поверь. Нет, может, поживешь хорошо, — Тощий дернул плечами, — тут как повезет. А я избавился от случайности.
Вдруг девушка ожила и перевела холодный взгляд на труп, — и не закричала, не ужаснулась.
— Он не жил совсем, он всего лишь наблюдал свою жизнь. Пусть освободиться от тела, поможет, — он стал безучастно рассматривать барахтающегося Макса, превратившегося в серую жижу на полу.
— Да кто освободится? — крикнул совсем уже теряющий связь с реальностью Эр, которого теперь чертовски мутило.
— Тот, кто видел его глазами этот мир.
— Ты сумасшедший! — в глазах Эра мелькнул животный страх, он попытался подняться, но Тощий не желал его отпускал.
— Если тебе так проще… А я ведь просто приручил реальность, — лицо Тощего будто сияло.
— Нет, это все бред, отпусти меня!
— Я больше не наблюдатель, я слился со своими биологическими функциями, понимаешь? Как это прекрасно… — Тощий понизил взволнованный голос до шепота, обдавая лицо Эра горячим дыханием. — Мир для меня теперь как на ладони. Он настолько упростился…