Что он еще мог ожидать? Это он сошел с ума, а не мир. При этом, когда она говорила, шевелились лишь ее губы, лицо оставалось непроницаемым, и чуть удивленным от ее выступающих из орбит глаз.
Однако она могла его обмануть. Эр нагнулся к оживленной кукле и аккуратно коснулся ее ладони. Холодная. Твердая. Кожа плотная, стянутая. И больше ничего. Он сел подле нее. Кукла бурила взглядом Эр, словно вопрошая его что-нибудь сказать, моля его разрешить ей работать в полную силу. Он больше не назначал команд.
Дождь смочил ему спину. Эр залез внутрь и обнял куклу. Сильно стиснул и пытался не отпускать. Стал считать про себя. Сорок. Пятьдесят. Сто… Эр вдруг захотелось все бросить. Но бороться можно только так — идя напрямик.
Мягкие белоснежные волосы куклы касались его лица. Черные зрачки смотрели на Эр сквозь стену из свисающих с головы отдельных лоскутов. Оттуда, как из зарослей, выглядывали хищные, завлекающие, бездонные… Эр неотрывно всматривался в ее чарующие глаза, долго держал контакт и почувствовал в них неизмеримую грусть, безмерную тоску. В нем возникло сочувствие к кукле.
Нет, хватит! Он резко отстранился, отпрянул. На сегодня хватит. Им это и надо — убедить его, перетащить на свою сторону. Они бессознательно, строками команд велели человеку проявить к ним эмпатию. Нашли к Эр ключик. Нет, не видать им этого!
Он залез обратно в машину, включил музыку и схватился дрожащими руками за руль — больше пронзительного, завлекающего сипения из-за спины не раздавалось.
Вскоре Эр подъехал к центральному небоскребу, окруженному большим парком, в котором проступали небольшие домики. Только тут и росли деревья, цвели цветы и отступал асфальт, уступая место обычной земле. Здесь обитала жизнь.
Перед Эр открылось обширное пространство. Поднявшись по ступенькам, он ступил на огромную бетонную площадку и направился к небоскребу в форме невообразимо огромной средневековой булавы, голова которой была спрятана за толщей дыма, свободно блуждающего по небу.
Он зашел в лифт. Подошвы коснулись шершавого металлического пола. Эр вскинул глаза. Вместо зеркала на него пялился экран, имитирующий его собственное отражение, как это делает фронтальная камера. Он подошел к табло и нажал на серую кнопку. Кабина устремилась на самый последний этаж. Эр устало прислонился лбом к холодному экрану. Его очертания лица расплывались в виду отсутствия фокуса.
Раздался тонкий писк, оповещающий об остановке. Эр вышел из открытых дверей. Со всех сторон ударила громкая музыка. Он плохо видел и понимал куда шел из-за возникающих отовсюду ярких вспышек света.
Блуждая в сверкающем тумане, Эр наугад дернул ручку широкой двери и вынырнул на открытый воздух. Музыка стихла за бетонными стенами, которые впитывали, как губки, все льющиеся звуки.
От небоскреба отходили парящие платформы в форме лепестков. Эр вглядывался, как плывут эти плоские тарелки, высматривал там людей, склоненных над столиками, которых обслуживали куклы-официанты; глядел на то, как торчат далекие шпили небоскребов, вынырнувшие, как скалы, из толщи серо-рыжего океана из окисленного газа; наслаждался тем, как на небе брызнули звезды, которых не видно с земли. И все же что-то было не так. Эр улавливал это шестым чувством, как высокочастотная антенна. Он вдыхал воздух, но он не казался свежим — он казался переработанным, высушенным, искусственным. Эр находился внутри булавы, значит он не мог видеть отсюда реальный мир, он мог лишь смиренно следить за его симуляцией.
Эр круто развернулся, собираясь обратно в шумный в бар, чтобы развеять угнетающее душу впечатление, и случайно ударился плечом о прохожего.
Это была та самая девушка с темными волосами цвета воронова крыла. Ее узкие легкие плечи крепились к ровной спине и наклонялись вслед изгибам талии. Он провожал девушку в темной кофте и в обтягивающих джинсах взглядом, пока к нему не подошел его старый друг, неся в крепких руках стакан виски со льдом.
— Ах вот ты где, а я тебя ищу внутри. Уже успели пообщаться? — в недоумении спросил Макс.
— Не особо, — бросил Эр.
— Ну дела… Ладно, пошли, перестань пялиться на ее бедра, еще успеешь! Держи вот, тебе принес. Пойдем покажу тебе прикольную штуку. Пей-пей, не стесняйся.
Эр чуть отхлебнул, Макс кисло улыбнулся.
Они вошли в открытые нараспашку двери бара, прошли мимо стойки — рядом с которой довольно пыхтел и язвительно визжал народ, — и завернули за угол. В конце коридора показалась серая дверь. Тут было достаточно тихо.
— Открывай, — в нетерпеливом возбуждении сказал Макс.