Кукольный театр

КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР Джин Вулф

За восемь часов до посадки на Сарг в приемный лоток пластиковой клетушки два-на-четыре, которая служила мне «каютой» во время путешествия, сбросили брошюру. В ней говорилось, что посадка на Сарг будет подобна шагу за порог нового мира. Я выбросил её.

Посадка на Сарг была подобна шагу за порог нового мира. Обычно, ожидая на другой планете иного солнечного света и аромата свежести в воздухе, не получаешь этого. На Сарге же всё это было. Свет переливался оттенками сиены, умбры и охры, так что всё выглядело старше своего истинного возраста и навевало мысли о вощёном дубе и потускневшем от времени золоте. [1] Воздух был прозрачен и чист. Сарг не был индустриальным миром и, поскольку был одним из немногих, кому повезло с полным отсутствием подлежащей сохранению местной жизни, вся флора была полностью завезена с Земли. Я заметил колорадские ели и множество старых, стойких полудиких роз, похожих на Сару Ван Флит и Амели Граверо. [2]

Стромболи, человек, которого я собирался навестить, прислал за мной коляску с возницей (не хочешь промышленности — будешь чего-то лишён, причём довольно многого) и поэтому, пока мы с грохотом катили мимо гор, я смог хорошо рассмотреть росшие на них ели и разлившиеся по скалам розы. Должно быть, я обронил какое-нибудь замечание об оттенках, потому как мой возница спросил:

— Вы занимаетесь искусствами?

— О нет, я кукольник. Но я сам вырезаю и раскрашиваю своих кукол — можете назвать это искусством, если хотите. Мы стараемся сделать его таковым.

— Это как раз то, что я имел в виду. Бо́льшая часть из тех, кто приезжает сюда, дабы навестить его, занята именно этим искусством, а большой ящик, который я погрузил, наводит на размышления. Это ваш контро́ллер у вас в руках?

— Да. — Я вынул его из кожаного футляра, чтобы показать вознице.

Он внимательно посмотрел на крошечные циферблаты и рычажки.

— У синьора есть такой. Не идентичный, как понимаете, но похожий. Возможно, вы могли бы?.. — Он взглянул назад, где в своём ящике покоилась Чарити. — Поможет скоротать время.

Я заставил её распахнуть крышку и вылезти наверх, чтобы сесть рядом с нами, где она спела вознице своим чистым голосом. Чарити на голову выше меня, блондинка с длинными ногами и узкой талией; слегка преувеличенный (так, по крайней мере, мне хотелось бы думать) портрет очень красивой танцовщицы. После того как я заставил её поцеловать его, пробежать, танцуя, какое-то время перед лошадью, а затем забраться к себе домой и захлопнуть крышку, возница произнёс:

— Это было очень хорошее представление. Вы действительно искусны.

— Забыл упомянуть, что зову её Чарити, потому как именно этого прошу у своей публики. [3]

— Нет, сэр, вы очень даже умелы. То, как она скакала по дороге: заставить их проскакать несколько шагов может всякий, но так долго, да ещё по неровной поверхности, и так быстро — я-то знаю, насколько это сложно. Это заслуживает аплодисментов.

Мне хотелось посмотреть, насколько далеко он зайдёт в своих похвалах, и потому я спросил:

— Столь же хорош, как и синьор?

— Нет. — Он покачал головой. — Не так хороши, как синьор Стромболи. Но я видел многих, сэр. Сюда приезжали многие, и вы гораздо лучше большинства. Синьор Стромболи будет рад поговорить с вами.

_{* * *}

Дом в итало-альпийском стиле оказался меньше, чем я ожидал. Здесь, однако, был большой неформальный сад, и каретный дом на заднем дворе. [4] Возница заверил меня, что позаботится о багаже, а мадам Стромболи, наблюдавшая, как я полагаю, из окна за нашим движением по дороге, встретила меня у ворот. Сейчас её волосы поседели, но лицо всё ещё позволяло увидеть ту женщину, которой она была прежде: красавицу с оливковой кожей и великолепными тёмными глазами.

— Добро пожаловать, — приветствовала она меня. — Мы так рады, что вы смогли приехать.

Я ответил ей, что находиться здесь — огромная честь.

— Для вас это огромные расходы; мы знаем это. Путешествовать меж солнц. Когда-то, когда мы были гораздо моложе, мой муж отправился в такое же, чтобы заработать нам денег. Я не могла поехать, слишком дорого это стоило. Лишь он, и куклы. Я ждала долгие годы, но он вернулся ко мне.

Я пробормотал:

— Вам, должно быть, было одиноко.

— Да, очень одиноко. Сейчас мы живём здесь, куда лишь очень немногие могут приехать и увидеться с нами. Здесь красиво, не правда ли? Но одиноко. Но моему мужу и мне — нам одиноко вместе. Так лучше. Вам захочется умыться и, возможно, переодеться. Затем я отведу вас увидеться с ним.

1

Сиена (от ит. terra di Siena — сиенская земля — по названию города Сиена в Италии) — коричневая краска.

Умбра (от лат. umbra — тень, либо от ит. terra d’ombra — умбрийская земля, по названию Умбрии, области в центральной Италии) — тёмно-коричневый (самый тёмный среди трёх упомянутых оттенков).

Охра (от др. — греч. ὤχρα — изжелта-бледный, бледно-жёлтый из ὠχρός — бледный) — золотисто-жёлтый и тёмно-жёлтый цвет. — Здесь и далее примечания переводчика.

2

Колорадская ель (англ. Colorado spruce, лат. Picea pungens) — более известна в России как голубая ель, названа так по месту изначального распространения в Скалистых горах штата Колорадо.

Сара Ван Флит и Амели Граверо (Sarah Van Fleet, Amelie Gravereaux) — сорта роз.

3

Чарити (Charity) — имя, образованное от англ. charity — любовь (к ближнему); доброта и снисхождение в суждении других людей; дословно — милосердие, сострадание и благотворительность. Ещё одно значение — подаяние, милостыня.

4

Неформальный сад — противоположность саду формальному, основанному на симметрии и прямых линиях; неформальный же стиль предполагает отсутствие чёткого плана, когда сад следует за ландшафтом местности, используя кривые линии.