ких-то канавах, по ямам и около машин. Везде кучки свежей земли, таратайки с той же землей и рабочие, тоже покрытые красноватой приисковой глиной. -- Где же у них золото?-- изумился Куку, поглядывая кругом. Подехав к дому, Куку слез с лошади и прямо пошел на крыльцо, сделанное на живую руку из сырого теса. -- Вам Ивана Ивановича?-- окликнул его стоявший у ворот седобородый сторож. -- Его самого... -- Он завтракает... -- Тем лучше. Вышла охотничья собака, обнюхала Куку и дружелюбно вильнула хвостом, В передней было пусто и прохладно. Маленький коридорчик вел в столовую. Куку кашлянул. -- Вам барина?-- спросила выскочившая на кашель горничная. -- Да. -- Вы от Спиридона Ефимыча? -- От него. Куку забавляла эта приисковая наивность, где только и людей было, что Иван Иванович да Спиридон Ефимыч. Горничная убежала с докладом и вернулась:-- пожалуйте в столовую. Куку издали заметил длинный стол, у котораго сидел в кресле широкоплечий старик с длинными волосами. Он был в каком-то летнем балахоне и ситцевой рубахе-косоворотке. Недалеко от него сидела дородная и красивая женщина с обрюзглым и ленивым лицом. Она в своей летней блузе точно вся расплылась и не обратила на Куку никакого внимания. -- Артист Куку, знаменитый геркулес...-- рекомендовался Куку, заглядывая через дверь столовой в сад. -- Как ты сказал?-- хрипло ответила фигура хозяина, поворачивая к Куку свое изумленное бородатое лицо с заплывшими глазками. Куку отрекомендовался вторично и заявил по пути, что он приехал сюда от имени всей труппы, желающей дать представление. По клоунской привычке, свои обяснения он давал на ломаном русском языке. -- Да какой тебя чорт занес сюда, немчура?-- удивлялся Иван Иванович. Наполовину опорожненный графин с водкой обяснял, почему у Ивана Ивановича слипались после завтрака глаза, а лицо было покрыто точно лаком. Пока Куку обяснял, что он приехал в степь по болезни жены и что теперь они живут у Аблая, женщина в блузе добродушно смотрела на его потертый пиджак, а Иван Иванович качал в такт разсказа головой я наконец спросил: -- А водку пьешь, немец?.. Взглянув на остатки завтрака, Куку приятно улыбнулся и заметил только, что он не может много пить,-- а впрочем, как будет угодно Ивану Ивановичу. -- Анѳиса, графин...-- коротко приказал старик.-- А ты, немец, садись: в ногах правды нет. У нас попросту, по-христиански... Анѳиса лениво вышла из комнаты, а Куку скромно подсел к столу. Клоуну было не до угощенья, и он смотрел на Ивана Ивановича жадными глазами, как на мешок с деньгами. Если бы можно было занять у него рублей пятнадцать... У Куку даже закружилась голова от этой радужной мысли, и он затаил в своей могучей груди дыханье. -- Так ты и с бабой вместе ломаешься?-- как сквозь сон, лениво спрашивал Иван Иваныч, в упор разсматривая вытянувшагося перед ним клоуна. -- Она наездница... -- Н-но-о?.. Из цирка?.. -- Настоящая наездница и весьма одобрена... Иван Иваныч внимательно посмотрел на своего гостя, прищурился и, постукивая кулаком по столу, внушительно проговорил: -- А ты вот что послушай, немец... Ты смотришь на меня и думаешь: экий старый чорт сидит... Так? Ну, ну, не отпирайся... У меня такая привычка: сижу здесь -- один человек, выкатился -- другой человек... Здесь мне одно разрешение: на водку, а вырвался и пошел чертить. Ежели утешит твоя баба -- озолочу, потому как мне моя привычка всего дороже... Послышавшиеся шаги Анѳисы заставили Ивана Иваныча торопливо умолкнуть, и он, подмигнув клоуну, весело прошептал: -- Сполюбовница моя... Нож, а не баба. Ну, а ты не бойся: не тронет зря. -- Ах, хрен ей в голову!-- с волжским акцентом проговорил Куку, тоже подмигивая. -- Да ты из каких будешь, шут гороховый?-- приятно изумился Иван Иваныч от этой русской помолвки.-- Немцем прикинулся... -- Какой я немец, ваше степенство... Из мещан уезднаго города Алатыря. -- Н-но-о?.. И все можешь представить? -- В лучшем виде... Анѳиса поставила на стол графин с водкой, горничная принесла две тарелки с закуской, а Иван Иваныч все удивлялся, хлопая себя рукой по колену: -- Вот ведь до чего может достигнуть ваш брат мещанин... а? Не угодно ли, немцем притворился... а? -- Это вам всякая глупость удивительна...-- заговорила Анѳиса, покосившаяся на Куку. -- Ну, ну, не разговаривай!..-- закричал старик и тяжело ударил кулаком по столу.-- Не твоего, бабьяго, ума дело... Ступай-ка к себе, поколь цела, а у нас с немцем свой разговор. Этот крик не произвел на Анѳису никакого впечатления, она даже зевнула, а потом лениво пошла к садовой двери, переваливаясь на ходу, как закормленная гусыня. -- Видел, как я ее понуждал?-- смеялся старика, опять подмигивая клоуну.-- Здесь в дому вся моя сила... в щепы расщеплю, и ничего. А вот из дому мне ходу нет... Эта самая Анѳиса как нож в горле у меня сидит. Уж вот только когда достигну в настоящий градус, тогда не подвертывайся... Понимаешь мою привычку? -- Вполне, потому как вам всего дороже ваш карахтер... -- Верно, немец!.. Например, увидел я девку у Аблая: вынь да положи мне ее... Ведь славная бестия?.. Ну, пока еще на мой градус не попала... Постой! А что же мы водку забыли: разговор большой, а хлеб-соль маленькая. Куку выпил первую рюмку и вместо закуски изжевал ее в крошки. -- Ну, это стара штука...-- говорил Иван Иваныч с видом знатока.-- В Нижнем арфистки дюжинами рюмки-то едят. А вот ты, немец, можешь живого ерша с хвоста заглотать? -- Не пробовал, ваше степенство. -- То-то вот и есть... Нас не скоро удивить. Ну, а что, баба у тебя молодая? -- Да... -- А из себя как?.. То-есть в теле?.. Ну, да увидим потом всю музыку... ха-ха!.. Майя славная девка, да Аблай дорожится.... За первой рюмкой последовал целый ряд других. Куку пил и краснел, а Иван Иваныч смотрел на него и улыбался; ловко немец пьет... Для развлечения хозяина Куку показал несколько фокусов с тарелками, потом проделал гимнастическую штуку с тяжелым табуретом и вообще старался зарекомендовать себя. Вызвана была Анѳиса посмотреть на фокусы и тоже осталась довольна. Заметив желание Ивана Иваныча споить гостя, Куку притворился пьяным и очень ловко растянулся на полу, как брошенный сильной рукой мешок с сеном. Иван Иваныч хохотал, поджав руками живот, Анѳиса улыбалась, а Куку, валяясь на полу, обдумывал, как бы ему половчее приступить к вопросу о деньгах. -- Ну, немец, будет... утешил!-- остановил его Иган Иваныч, задыхаясь от смеха.-- Приезжай со всей братией, тогда посмотрим на тебя... -- Иван Иваныч... а мне нужно денег...-- нерешительно проговорил Куку, принимая трезвый вид.-- Хоть сколько-нибудь... жена больна... -- Вот уж это я не люблю... Ах, как я не люблю, когда у меня денег просят!..-- грубо оборвал его старик.-- И зачем ты начал просить, а?.. Ведь сам хотел тебе дать, потому вижу птицу по полету, а теперь не дам... У меня уж такой карактер! Сам дам, а попросят -- ни в жисть... Все ты дело испортил, немецкая душа!.. -- Иван Иваныч, я не знал... Не умирать же с голоду? Мне немножко... Что вам стоит... -- Будет... Не дам... В тебе понятия нет... Приезжай с бабой, может, она умнее тебя будет. Да еще прикинулся пьяным... Анонса, второй графин!.. Был выпит и второй графин, а денег старик все-таки не дал, Куку сидел, низко опустив голову: как он явится туда с пустыми руками? Анджелика будет заглядывать ему в глаза, Сафо тоже... А в кармане распоследний двугривенный, да и тот нужно отдать за лошадь. Наконец Куку почувствовал, что он опьянел, значит, нужно убираться по-добру по-здорову. Дорогой ветерком продует, и Куку разсчитывал, что домой приедет как встрепаный. -- Ах, немец, немец, все ты дело испортил,-- говорил старик, провожая гостя.-- Ведь хотел тебе десятирублевый билет в задаток дать покамест: красную бумагу, а ты меня своим глупым словом точно в пень посадил... Теперь не могу, карактер у меня не дозволяет. Куку ничего не возражал. Пошатываясь, он вышел из комнаты, сел на лошадь и ни с чем поехал назад. Иван Иваныч проводил его глазами, покачал головой и сказал подвернувшемуся на глаза приказчику: -- Видел немца, который водку сейчас со мной пил? -- Точно так-с, Иван Иваныч... -- Ну, так возьми верховую лошадь, догони его и скажи: "Немец, ты глуп, братец". Так и скажи. -- Немец, ты глуп, братец... -- Хорошо... А если он стерпит и ничего тебе не скажет, ты ему опять: "Иван Иваныч приказали тебе сказать, что ты глуп"... Понял? А потом вот тебе десятирублевый билет -- отдай ему. Пусть чувствует, немецкая душа...