— Поговорка у него существует, - пробурчала бабка Аделаида. – Так ты, милчеловек, еще заборы почитай, там таких поговорок воз и тележка. Рот закрой, сынок, кстати, - мимоходом заметила она, глядя на Бориса. - И слушай: вот то, что ты видел, мы в ваших телах и можем. И то – в качестве исключения. Все. Больше – никак, земля притягивает. Закон Ньютона пока еще не отменял, - хлестко подвела она итог. – И не отменят, уж ты мне верь. Так что хороший транспорт – залог успеха, считай.
Борис с трудом, но вернул нижнюю челюсть на место.
— Слушайте, бабуль, - забормотал он. – Ну тогда объясните мне, идиоту, на хрена вам оттуда, - он неуклюже ткнул вверх, в направлении неба, - сюда спускаться, а? Что, оттуда никак не спасешь и не сохранишь, а?
— Да почему, - задумчиво потопталась бабка Аделаида на месте, - можно кое-что сделать…
— Во-от! – обрадованно заорал Боря. – Так какого ж хрена вы сюда лезете, а потом отмазы транспортом выставляете?!
— …можно кое-что сделать, - строго глядя на Бориса, продолжила Аделаида. – Чашку там с горячим чаем отодвинуть, подальше, чтоб клиент кипятком не ошпарился, птичку, свои дела решающую, ветром переместить… В край – пулю какую-нибудь с траектории сбить. А вот в таких раскладах, - она задумчиво посмотрела на Audi , - в таких раскладах без личного присутствия никак не обойтись…
Борис не знал, что сказать.
Бабка вдруг победно ухмыльнулась:
— Ты вот видишь, - вкрадчиво сказала она, - мы пока тут стоим, мимо ни одна машина не проехала, не?
— А ведь и правда, - пробормотал Боря, вспоминая. Действительно, с тех пор, как «четверка» тормознула возле Audi, довольно оживленная даже ночью дорога как будто вымерла.
— А то, - довольно сказала старуха, - моя работа. Щас там, - она махнула рукой в направлении города и тут же – в противоположном, - и там стоят ДПС, думают, будто им по рации передали, что правительственная кодла здесь поедет. Вот и сидят, гадают, какого укропа правительству на ночь глядя здесь понадобилось, - и, не сдержавшись, бабка подло захихикала.
Тут внезапно подал голос все это время молчавший Сергеич. Мрачный голос мини-олигарха осторожно поинтересовался:
— Аделаида Петровна… Так это вы?!
— Узнал, охламон, - удовлетворенно констатировала бабка. – Я уж думала, забыл и про меня, и про то, что сделал…
— Аделаида Петровна, - все еще осторожно проговорил Сергеич. – Вас забудешь…. Я, если что, приношу свои извинения за ковер…
— Какой такой ковер?! – еле выговорил офигевший Борис.
— Да-да, какой такой ковер? – высунулся заинтересовавшийся поганец Санек.
— Два на три, - со значением ответила Аделаида Петровна. – Из комиссионки, чистая шерсть, между прочим, не хухры-мухры.
Борис, начинавший совсем уж ни хрена ничего не понимать, посмотрел на Санька. Тот в ответ вылупил глазки.
— Загадками какими-то говорите, - неожиданно плаксиво сказал он. – Мучаете нас неизвестностью, разве так можно с людьми обращаться… а с ангелами – тем более, - и собрался было зареветь.
— Цыц! – строго сказала бабка Саньку. Тот аж вздрогнул.
— Аделаида Петровна – это… это, как вам сказать, - задумался Сергеич. – Это, как я понимаю, воплощение моей двоюродной бабушки.
— А ковер при чем? – в один голос спросили Санек и Борис.
— А ковер… Ну, поджег я его, - вздохнул Сергеич. – Ну, мне пять лет было, решил костер развести… Как взрослые. То, что костры в квартире не разводят, я не знал тогда. Ну, сами понимаете, ребенок. Ну и… и… - тут Сергеич как-то странно для мини-олигарха и миллионера стал запинаться.
— Ну и приходим мы с Маней, его бабкой, домой, - продолжила, укоризненно глядя на Audi, - а там – с порога гарью несет! Дым, вонь! Бежим в комнату, а тама на полу ковер пылает! И ведь, засранец, вытащил у меня с балкона дощечки, и догадался газетами разжечь! А сам-то, как огонь увидел, штаны намочил, забился в ванную, ревет белугой! Еле потушили! А ковер – на свалку!
— Аделаида Петровна, - заметил заметно занервничавший Сергеич, - я думаю, не стоит вспоминать все в подробностях… Тем более судить ребенка строго нельзя; ну и, наконец, я и теперь извиняюсь. Да и памятник вам, когда вы преставились, вон какой отгрохали, знаете ли…
— Что – памятник? – обернулась Аделаида к Q7. – Ты, двоюродный внучек, ври, но не завирайся. Если б Манька тебе день и ночь об этом не талдычила, ты б кошелек и не раскрыл бы! Ты уж не думай, я все знаю!
Сергеич обиженно засопел.
— Это что, - тихо спросил Борис, - ангелом-хранителем к человеку родственника назначают? Тогда откуда же этот Санек? У меня вроде таких долбанутых родичей не было…
— Не факт, - отмахнулась от него бабка Аделаида, - к этому охламону, - она постучала по капоту Audi, - я сама напросилась. А то в детстве – ковер поджег, а в старости, не дай бог, весь город подожжет…
— Ну, знаете ли… - обиженно буркнул Сергеич.
Только Аделаида двоюродного внука проигнорировала:– Я вот про жизнь свою все помню, а Саньку твоему к примеру, всю память о его жизни стерли. Потому он у тебя, может, такой убогий получился, - задумчиво добавила она.
— Я — убогий! Она сказала, что я убогий! Что за жизнь, что за мерзкие люди! – завопил Санек из салона Audi и наконец-то залился слезами.
— Плохо стерли, - озабоченно произнесла Аделаида. – Эмоции он свои все-таки иногда вспоминает. Потому и в соплях постоянно.
Борис замотал головой. Слишком много лишней информации пришло к нему сегодня, ох, слишком много. Памяти не хватало катастрофически, а мозг показывал загруженность центрального процессора аж на 500 процентов. Как бы не перегореть.
— Что, так на трассе и будем стоять? – зло спросил он. – Надо как-то выбираться куда-нибудь. Эй, ангелы-хранители, поднимайте жопы и прокладывайте маршрут. Где-то надо спрятаться пока что. А то я вместе с машиной, считай, уже в розыске.
Бабка посмотрела требовательно на зареванного Санька, Санек от удивления перестал рыдать и посмотрел на бабку. Этим и закончилось.
Борис обозлился.
— Хрена ли от вас толку, - сказал он, обходя «кукушку» и садясь на водительское сиденье. – Проложить дорогу не можете, а туда же.
Ангелы-хранители пристыженно молчали.
— Кх-м, -раздался голос Сергеича. – Я думаю… ну, Борь, короче, отсюда можно выехать на Минку. А там у меня есть одна дача, мы точно будем в безопасности… Про эту дачу никто не знает еще.
— Ты с ума сошел?! – офигел Борис. – Как мы отсюда проберемся на Минку? Дороги на Минку отсюда нет…
— Дороги асфальтированной – нет. А напрямую, по земле – есть , - уверенно ответил голос. – А что… Клиренс у машины нормальный, привод – полный. Должна проехать.
Борис приуныл, а голос, видимо, почувствовав это, попытался его приободрить:
— Я здесь в юности… на «Москвиче-412» напрямую ездил. И выезжал. Я помню, где, я покажу. Должен объездной путь сохраниться.
— Ну, смотри, - мрачно ответил Боря. – Платить-то за машину мне, если что…
— Я на своем ведре точно не пройду, - на Бориса укоризненно посмотрела бабка Аделаида. – Оно и так еле едет.
Боря подавил в себе желание сказать духу двоюродной тетки Сергеича: «А вот и сиди тогда тут», и вместо этого произнес:
— Езжайте вперед, сейчас найдем место, поставим «четверку» на стоянку, а вы сюда пересядете.
…Через полчаса парочка ангелов-хранителей уже сидела в салоне Audi, а сам Боря, чертыхаясь и подскакивая на кочках, прокладывал прямую дорогу к Минскому шоссе по грязи.
— Если выберусь, - злобно обещал он, - напишу путеводитель «Все ямы и колдоебины возле Минского шоссе». Озолочусь.
— А что, неплохая идея, - оживился Сергеич, - у меня есть знакомый издатель…
— А ты сначала придумай, как нам тебя из этой кучи железа вытащить и вернуть куда положено, - еще пуще разозлился Боря. – И как ты сюда попал.
— Да очень просто! – пискнул с заднего сиденья Санек. – Это евойная жена, в смысле Аркадия Сергеича, к экстрасенсу сходила, и экстрасенс на него порчу навел!