- Вот что, сынок… Чую я, что Аркашка вернулся. Получилось у него все. Как – не знаю, но получилось. Но все равно проверить надо. Так что я сейчас еду в больницу, а ты тут разберись. Вон, - она кивнула в сторону Audi, - эвакуатор там вызови или как его…
Борису командный тон бабки отчего-то не понравился.
— Да ну на хер всю вашу гоп-компанию, — сказал Боря, переводя дыхание. — Вы тут сами разбирайтесь, эвакуатор или калькулятор вызывать. А мной не командуйте. Тоже мне, о куче железного говна забеспокоились. Я все сделал, что обещал. Главное, что Сергеич жив остался, а этот хлам, который здесь валяется, меня ни разу не интересует, — с этими словами он резко обернулся и пошел по трассе. Станция тут недалеко, он помнил. На электричку успеет. Рассветало. На первую в город успеть должен был.
И успел. А потом долго шел от вокзала домой — пешком. В голове не было ни единой мысли. Присутствовало только стойкое ощущение ирреальности происходящего — то, что такого, что с ним происходило последние несколько дней, могло происходить только под воздействием тяжелых наркотиков.
…Утром Борю разбудил звонок Вадима. Борис ответил на звонок, явно не ожидая ничего хорошего от паскудного коллеги. Но Вадим счастливо выдохнул: «Надо же, я несколько дней не мог до тебя дозвониться!» и как ни в чем ни бывало защебетал с Борисом, поведав ему о том, что с утра у него побывал адвокат мужа владелицы машины, расторг договор, вернул деньги, рассказал, что Борис, оказывается, действовал по указанию этого самого мужа, и велел Вадиму зла на Бориса в дальнейшем не держать ни в коем случае. А уже имеющееся у Вадима зло на Борю обменял на пять тысяч долларов.
— Да, тут твоя Volvo осталась, — как бы между прочим обронил Борис. — И… ээээ…. Когда будешь забирать, имей в виду, что бак у нее пустой. Ну мне же надо было все это время на чем-то ездить, — несколько обидчиво добавил он.
— Вот те и кубатура параллелепипеда, — ошалело произнес Борис. — За пять штук баксов мог бы и заправить литров десять…
— Но пять тысяч — это же совершенно другое! — возмутился Вадик. — Это за моральный ущерб! А бензин морального ущерба не касается!
— Я этот бензин тебе в глотку заправлю! — не выдержав, заорал наплевавший на корпоративную этику Борис. — Полный бак, 70 литров! Чтоб он у тебя через уши вылился!
— Что?! — потрясенно спросил на том конце провода Вадим.
— Завтра заберу машину, вот чо! – крикнул Борис и оборвал разговор. То, что будет дальше, его уже не интересовало.
Сергеич точно пришел себя. Теперь-то это было ясно.
…Аркадия Сергеевича Позднякова убили только через три дня. К этому времени он уже успел сбежать из больницы, рассказать прессе о попытке рейдерского захвата своего предприятия, устроить там чистку, побывать в прокуратуре и подать на развод с супругой.
Борис узнал об убийстве как самый последний лох — из телевизионных новостей. Преступление раскрыли, кстати говоря, практически тут же, не отходя от кассы. Заказчики – естественно, ими были супруга и бывший зам Василий, сдуру напоровшие горячки, когда человек, которого они считали покойником, мал того что воскрес, так еще и бурную деятельность развил, - заказали такого киллера, который попался сразу же после того, как сделал свое черное дело.
Уволившийся к тому времени с работы (ну а как там еще работать, рядом с этим говнецом Вадиком-то? Тому хоть в глаза ссы, - все равно. А вот Борису при мысли о том, что все будет «как раньше» — все эти китайские церемонии на работе, шашлыки-машлыки, почему-то было мерзко) Боря как раз никуда не выходил из своей квартиры.
В общем, сидевший дома и отсыпавшийся после нескольких дней дурдома с Audi Боря послушал теленовости, в которых радостно говорили об убийстве известного бизнесмена-производственника, недоуменно спросил: «Ну и как так?», включил компьютер, нашел там с десяток подтверждений, заметался по квартире, схватил было телефон кому-нибудь позвонить, понял, что ничьих номеров у него попросту нет, — ни Аделаиды Петровны, ни Верки. Нашелся только Витькин номер, но тот вообще был «вне зоны действия». Что же касается Санька, то у него вообще мобильника не имелось, а сам он за эти несколько дней так ни разу и не заглянул. Хотя просто по должности обязан был быть рядом с Борисом!
Борис заметался еще пуще, - он забрал-таки у Вадима свой «Вольво» и поехал в деревню, - ведь Витек с Лилькой там живут, в конце концов! Но их дом был закрыт. В дом же Сергеича Борис после того, что случилось, заходит не решился, хотя и знал код и от ворот, и от калитки. Короче, Боря постоял-постоял возле ворот, а потом вернулся в город, попробовал было отвлечься, читая объявления о работе, но почему-то вместо того, чтобы ходить на собеседования, отчего-то запил и засел дома.
Три недели спустя
Восемь часов утра. Звонок в дверь. Еще один. Второй. Третий. Двадцать восьмой…
- Нету меня!
Похмельный Боря, пошатываясь, сказал это входной двери.
- Не ври! – послышался из коридора знакомый голос. – Ты там стоишь, двух слов связать не можешь! Открывай!
Боря пожал плечами и щелкнул замком.
- Это что?! Это что такое, я тебя спрашиваю?! – Вера с воплем влетела в прихожую, таща за шкирку упирающегося и хнычущего Санька.
- Не что, а кто, - невозмутимо, как ему показалось, ответил Боря. – Это Санек, ангел-хранитель третьего сорта, одна штука. Где ты его нашла?!
- Я его не находила. Он сам завелся, - зло ответила Вера, давая Саньку подзатыльник, от которого тот тут же улетел в глубину квартиры. – Это во-первых. Во-вторых, ну ты посмотри на него внимательно! Ничего не замечаешь?!
Борис как мог внимательно посмотрел.
- Ну-у, - только и сказал он. – Ну, может, ногти пора покрасить. Или стереть. А то отросли, лак это… облупился. И грязь под ногтями…
- Еще один слепошарый. Гомер, япона мать! – взвыла Вера и вернула Санька в прихожую. – На башку его смотри! Что видишь?
- Давно не мыта, - честно ответил Боря.
- Свечения нету больше! - крикнула Вера. – Вокруг башки этой дурной светилось, когда он ангелом был! А сейчас – нету!
- А сейчас – кто? – тупо спросил Борис.
- Ну-ка, показывай, кто ты… братец, - приказала Вера Саньку.
- Не понял, - пробормотал Борис.
- Щас поймешь, - пообещала Вера.
Санек меж тем порылся в карманах, достал самый натуральный российский паспорт и протянул Борису.
- Соболев Александр Николаевич, 1993 года рождения, - прочитал Борис. – А… А твое удостоверение чудесное где?
- А я поменял, - скромно ответил Санек. – Я это… я не ангел больше. Я в человеки попросился… Меня и отпустили. На целую жизнь.
- Че – правда, что ли? – воззрился Борис на Веру.
- Да лучше б это страшным сном было! – возмутилась Вера. – Прихожу домой после работы, а у меня под дверью вот это, - она ткнула рукой в Санька, - высиживает. И бумажки мне какие-то сует. Радостный! Я смотрю – а там свидетельство о рождении, в котором мои родители указаны, и паспорт! С пропиской в моей квартире! А он, поганец, лыбится еще и «Я тебе теперь брат родной!» кричит!
- Как хорошо, что он ко мне не пришел, - искренне выдохнул Борис.
- Ну, и куда его девать, не выгонять же, - ворчливо продолжила Вера. – Приютила братца, блин. Давай, братан, говорю, хоть в ПТУ какое-нибудь поступай, что ли. Он согласился: да, я теперь как настоящий человек, буду и жить как человек…
И внезапно снова завелась.
— В ПТУ он поступает, ага! Два дня назад еле отбила от него целый гей-клуб. Позапозавчера вытащила от свидетелей каких-то, Иеговы что ли, - занудно, но с ненавистью в голосе начала перечислять Вера. – Литературу духовную раздавал, по квартирам промышляли. Позавчера – от каких-то других свидетелей. А потом еще и оттащила от гопников. Они его чуть по стене не размазали. А потом вообще мрак – примкнул к каким-то фашистам, наклейки на машины клеить. Те ему еще и денег пообещали…