Домовой вернулся к девочке, погладил ее по волосам и сказал:
- Дать ей добро.
Раздался стук.
- Закрыто, чтоб ва...
- Именем экзарха Адтугрского, откройте! - голос показался трактирщику смутно знакомым.
Ярваг подошел к двери, но открывать не стал.
- Тень на пороге, возвращайтесь через месяц.
- Открывай сейчас же!
- Ярваг, сын мой, я святой отец Авиль, - раздался второй голос, добрый и приятный. - Я тревожусь о тебе! Прошу, открой. Вот увидишь, мы поговорим, и ты поймешь, что просто не так все понял.
Трактирщик замер у дверей.
"И что мне остается? Забаррикадироваться на всю жизнь? - спрашивал сам себя Ярваг. - А если они отряд солдат приведут, тоже будешь геройствовать?"
- В дом не пущу! Поговорим на улице.
- Как скажешь, сын мой.
Ярваг поднял засов, отпер дверь.
На пороге стояли двое: уже знакомый трактирщику мужик, что тащил девочку, и молодой парень в белом балахоне.
Священник отступил назад и развел руки в стороны.
- Вот видишь? Я не собираюсь врываться в твою обитель и нарушать покой тех, кто внутри. Мы просто поговорим, хорошо?
Ярваг ступил за порог и запер дверь. На улице он увидел еще двоих: в шлемах, легкой броне и с мечами на перевязи.
Трактирщик хмуро спросил:
- Ну?
Авиль прикоснулся к плечу Ярвага и посмотрел в глаза.
- Прошу, не злись на моего помощника. Ты знаешь, как с приближением Тени легко утратить свет в сердце и разуме. Не держи на него зла!
Трактирщик растворялся в голосе священника, в его свете, тепле. Казалось, святой отец может решить все его проблемы, наставить на путь добра и света.
Авиль и Ярваг плавно зашагали по улице.
- Сын мой, ты постараешься быть мудрым и смелым, когда услышишь мои слова?
- Ну.
- Боюсь, на тебе лежит отпечаток темной ворожбы...
- Какой еще ворожбы?
- Проклятие, порча... Она проявляется у слабых сердцем. У тех, кто совершил грех...
Священник успокаивающе улыбнулся. Он ясно читал сознание Ярвага, копался в нем, пытаясь отыскать нужные струны.
- Вот только... да... дело вовсе не в тебе! Сердце твое чисто. Увы, мы несем на себе и иную ношу: грехи предков. Я чувствую, будто паутина несчастья сковала твою семью. И ведь какой-то паук до сих пор плетет ее. Отравил твою жизнь и жизнь твоей семьи. Ведь с твоей семьей случилось несчастье, верно?
Ярваг пытался подавить возникающие сомнения.
- Подумай, может быть, есть какой-то фамильный амулет или книга. То, что может маскироваться под источник проклятья. Что-то, чем владела твоя семья в течение долгого времени?
- Не знаю, это ведь не может быть...
Авиль снисходительно улыбнулся.
- Не сомневайся, сын мой. Сомнения - грех. Свет в твоем сердце уже подсказал тебе ответ. Остальные ответы шепчет Тьма... Тьма многолика, у нее тысячи оттенков, лишь свет един. И так легко увидеть ложный свет во тьме... Быть может, посещай ты Храм, мы уже давно обнаружили бы проклятие и спасли от него... Твоя семья... мне так жаль, что они погибли...
- Я...
Священник тл старые раны, поднимал на поверхность все те сомнения, которые гложили Ярвага.
- Ты ведь не ходишь в Храм? Почему? Что тебя останавливает?
- Я хотел, но...
- Не вини себя. Мы всего лишь люди, верно? Вина - такое же оружие зла, как и злоба. Только любовь должна быть в сердце.
Авиль дал Ярвагу несколько мгновений, чтобы подумать.
- Это дитя... Ты знал девочку раньше?
- Э.. нет, я только...
- Может быть, ты знал ее родителей?
- Нет, не знал, а что?
- Ты знаешь, как Тень прорывается в наш мир?
- Ну... разное болтают.
- Тень есть во всех. Она смотрит через каждого в наш мир и ждет, пока в чьем-то сердце не образуется брешь. И тогда...
- Но я думал, месяц Теней...
- Увы, Алун Рамнар лишь расширяет брешь, но не создает ее. Отец девочки был жестоким убийцей. Он передал этот грех дочери, и та, светлая и невинная, стала жертвой. Ее увидела Тень. Но девочку можно спасти! В Храме, среди света и любви, она сможет очиститься от грязи в сердце, и Тень оставит ее.